Большой корабль, потрепанный шквалистым ветром, не смог пристать в Циралисе. Ветра, срывающиеся со склонов южного побережья Гирции, привычная опасность. Ежегодно ветра брали дань кровью и грузами, разбивая массивные корпуса в щепы. Это стихия, это ее свойство и обязанности. Люди привыкли к капризам ветров и волн.
Для иноземного зерновоза большую опасность представляли люди. Не команда, что месяц боролась с противными ветрами и течениями, не пираты, наводнившие окрестные воды, а честные магистраты порта.
Кроме зерна на корабле находились пассажиры. Живой груз не предназначался для продажи. Люди бежали от войны, бросив все, забрав с собой только то, что могли унести. Мертвым серебро и медь без надобности. Зато навклеру тиринского зерновоза металлы нравились.
Словно древний бог навклер требовал от пассажиров оплату. Монеты, украшения, утварь. Тиринское стекло особенно интересовало корабельщика. Его он мог продать в Дирахии – порт, остающийся открытым для купцов.
Брошенный ветром корабль оказался в пограничных водах Циралиса. У навклера не оставалось выбора, только направить судно в порт.
Иных могло удивить, что тиринец направлялся с грузом зерна в порт Гирции. Он собирался снабжать врага, что угрожает его отчизне.
Война для тиринского навклера не была чем-то особенным. Во время конфликта цены на зерно всегда растут. Если раньше за рейс он мог отбить стоимость корабля вдвое, то теперь доходность предприятия возрастала в десять раз!
Да, ему не будут рады в Циралисе. Не прогонят. Позволят разгрузиться.
Было бы лучше направиться в Дирахий, но так уж решили боги морские и небесные. Корабль бросило к Циралису, ставшему врагом Тирина.
Если зерну гирцийцы будут рады, то пассажирам, что прятались под палубой – нет. Их продадут.
Не сказать, что их участь беспокоила навклера. Репутация тиринцев общеизвестна: многие пассажиры становятся всего лишь товаром. Соотечественники или иноземцы, мужчины или женщины – это роли не играет.
Навклер так бы и поступил. Пристав к причалу, тут же сдал бы пассажиров. Возможно, несговорчивые гирцийцы поблагодарили бы его за услугу.
Но среди пассажиров оказался один ушлый мужчина. Такой же несговорчивый и серый, какими виделись тиринцу люди из этой северной, холодной земли. Этот мужчина выторговал не только право проезда, но и потребовал от навклера клятву, принесенную на алтаре Всевышнего.
Такие клятвы не нарушаются.
Мужчина требовал клятвы только для себя. Но высадить его отдельно в Гирции не представлялось возможным.
Потому навклер искал подходящую гавань, где выбросит всех пассажиров. Свою часть сделки он выполнит. Клятву не нарушит. А уже в порту Циралиса, если потребуется, доложит о чужаках.
Вроде бы складывается. И боги не гневаются на навклера. Так почему же проклятый ветер не позволяет уйти к Дирахию.
Корабль бросало на скалы. Порывистый ветер, совсем не летний, кренил зерновоз. Высокие волны захлестывало через борта, что пагубно сказывалось на качестве груза. В том числе и живого.
Навклер запретил пассажирам появляться на палубе. В гирцийских водах встречаются патрульные суда. Вряд ли военные моряки сообразят, что на корабле кроме торговца и его рабов находятся пассажиры. Рисковать не надо.
Один из пассажиров нарушил приказ навклера. Тот самый мужчина, что выторговал клятву.
Пассажир поднялся на палубу, словно не замечая сильного волнения. Он не держался за канаты, как делали это моряки. Его не беспокоили ледяные брызги разгневанного моря.
Лицо пассажира было серым, но не из-за качки и ее последствий. Еще в порту Тирина этот человек удивил навклера внешностью.
Он тоже тиринец, на что указывали курчавые жесткие волосы, крючковатый нос и темные глаза. Брови почти срослись в одну линию, что должно было придавать лицу грубость. Потому многие тиринцы выщипывают брови, подкрашивают глаза.
Пассажир подобного не делал. Но лицо у него отличалось утонченностью. Словно вечная усталость поселилась в его глазах. Изможденное лицо, запавшие щеки.
Варвар не заметил бы серого оттенка лица. Лишь соотечественник мог обратить внимание.
Не носил пассажир украшений, кутался в простой шерстяной плащ. В одежде никаких ярких красок. Что, впрочем, теперь редко встречается и в самом Тирине. Война отразилась на благосостоянии людей.
Славный город востока посерел за неполный год. Превратился в безжизненный, унылый город – как у этих варваров, гирцийцев.
Страшная метаморфоза, навклер надеялся, что город восстановится.
Он всегда восстанавливался. Какие бы враги не приходили, им не удавалось покорить Тирин. Сжечь – да; разрушить – не раз случалось; жителей уводили в рабство, их косила чума, но Тирин возрождался.
К тому же, гирцийцы больше воюют с западными колониями, чем с метрополией.
Война несет как благо торговцам, так и вред.
– Вернись под палубу! – крикнул навклер пассажиру.
Тот повернул голову, покачал головой.
– Мы ушли далеко от Дирахия.
Навклер хотел добавить, что клятва включала уговор про Дирахий. Формально она уже выполнена.
Пассажир, словно догадался о мыслях моряка и сказал:
– Поступай, как того желаешь. Ты исполнил свой уговор.
– Да? – удивился навклер. – Раз так, я направляюсь в Циралис! Этот ветер не позволит мне пристать к берегу. Сами разбирайтесь с магистратами.
Судьба, уготованная пассажирам, очевидна.
Возможно, тиринец рассчитывал, что сможет договориться с портовыми чиновниками. У этого серого человека наверняка есть деньги и влияние. Им он собирается воспользоваться.
Серому невдомек, что гирцийцы не станут его слушать. Скорее всего казнят, как лазутчика или отправят на рудники. Самому моряку ничего не грозит. Груз зерна спасет его от гнева гирцийцев.
Успокаивая себя, навклер приказал кормчему направить корабль в порт. Видит бог, он не изменил клятве. Сам пассажир освободил его от уз.
Имени серого моряк не знал. Не успел познакомиться с ним за время пути. Серый всегда сидел в стороне, ел из собственной миски только то, что взял с собой. Целый месяц на скудном рационе, неудивительно, что его кожа приобрела нездоровый оттенок.
С другими пассажирами навклер познакомился. Месяц в пути вынуждал общаться с людьми на борту. К тому же это были свободные люди, а не рабы, составляющие команду судна. С равными навклер мог поговорить.
Некоторых он знал еще по Тирину. Сердце навклера не испытало горечи от осознания, какая судьба ждет пассажиров. Видит бог, он сделал все возможное.
Серый пассажир спустился под палубу, через некоторое время появился наверху.
В руках у него была котомка с вещами, заметно похудевшая за месяц. Что внутри котомки, навклер не знал, но очень хотел узнать. Теперь все содержимое мешка перейдет гирцийским таможенникам.
