Забери меня на Пасху, сынок…
Сынок, возьми меня на Пасху?!
Я так устал от запаха лекарств.
Кругом ремонт, строители льют краску,
Бумаги подпишу все без мытарств.
К Марии нужно съездить на могилу,
Уж третий год я не был у неё.
Тут день, за днём теряю свою силу,
А скоро закружится вороньё.
Ты не волнуйся, я в прихожей лягу,
Пробуду дома я всего два дня.
У главврача сам подпишу бумагу,
Сынок! На Пасху забери меня?!
Один в палате, всех давно забрали,
Как сыч сижу весь день я у окна.
ДетЯм ходячих всех уже отдали,
Нет никого, сплошная тишина…
Вздохнув Василий посмотрел в окошко,
Там синь небес и стайка облаков.
На пищеблок бежала чья то кошка,
Забрать отца он как то не готов…
Но в слух сказал, что завтра сам заедет
И куда нужно отвезёт его.
Отмоет в ванной, в чистое оденет,
Проскочат сутки, это ничего.
Домой вернувшись рассказал супруге,
Что хочет батю привезти домой.
Об этом думал, как то на досуге,
Он, как ни как, а мне отец родной.
Жена пружиной с кресла подскочила,
Сказав, что дома от него бедлам.
Вопрос с приездом на всегда закрыла,
Расставив точки быстро по местам.
День пролетел, как птица незаметно,
К жене приехала далёкая родня.
И все проблемы унесло, как ветром,
Кругом лишь тосты, смех и болтовня.
Садилось солнце за больничный скверик,
Старик один следил за ним в окно.
Приедет сын, он свято в это верил,
Наверно в «пробке», ехать далеко.
Он улыбнулся, видно строя планы,
Как на могилке сядет в тишине.
Давно зажили фронтовые раны,
Одна лишь кровоточила в душе.
Назад его вернула санитарка,
Что кашу с чаем принесла ему.
Кулич на праздник испекла кухарка,
Коль он один, то значит одному.
– А вас чего на праздник не забрали?
Врач все бумаги сыну подписал!
На той неделе, всё ему отдали,
Заведующий своё согласье дал.
Старик молчал и тихо горько плакал,
В палате тёмной и совсем пустой.
Забыт и брошен словно та собака,
Родному сыну стал он, как чужой…
Промчался праздник, гости улетели,
Набив пакеты ехал сын к отцу.
Как пуля выходные пролетели,
Дам старику хоть похлебать супцу…
Он на этаж по лестнице поднялся,
Гуляло эхо от его шагов.
С женою спорить просто побоялся,
К её ответу был давно готов.
Матрац закатан, что за чертовщина?
Кровать отца зияла пустотой…
Должна же быть какая то причина,
Куда девался тяжело больной?
Не чуя ног бежал он к санитарке…
– Инфаркт обширный, это не секрет.
Родня забыла, видимо в запарке,
Ждал, волновался, вот и весь ответ.
Он у окна тихонько ночью умер,
Спасти его мы просто не могли.
Наш мир сегодня, просто обезумел,
Ему б тепла и чуточку любви…
Сострадание исцелит больше грехов, чем осуждение.
Наше спасение – в умении сострадать.
Поделись теплом
Поругались из за пустяка супруги,
Не стеснялись даже резких слов.
Только, что не распускали руки,
В своём гневе растоптав любовь.
Муж уехал рано на работу,
Глупость ссоры за ночь осознав.
По дороге вспоминал заботу,
О которой, так всю жизнь мечтал…
Не спалось жене – ждала прощений,
Замотавшись в простынь с головой.
Мозг «кипел» и жаждал отмщений,
Будь ты проклят, если не со мной!
Рухнуло всё то, о чём мечтали,
Быт свой переполнили не тем…
Если б только на секунду знали,
Что расстались утром на совсем....
Чашка кофе как то уж взбодрила,
Диалог был к вечеру готов.
Жаль посуду – так и не побила,
Чтобы понял всю весомость слов!
Что я дура, взять и бить посуду?
Только пусть с работы он придёт!
Церемониться уже не буду,
Не впущу, покуда не поймёт!
Захлестнула, вздыбилась гордыня,
Я всю жизнь иду на поводу!
С тряпками ишачу, как рабыня,
И на примирение не пойду!
Время шло, пробило пол-второго…
Дверь уснула и затих замок.
А в душе: – Не нужно мне другого!
Господи, куда он деться мог?
Мыслей нет, сплошная суматоха,
Только голос плачущий навзрыд.
Нет здесь ни обмана, ни подвоха,
Будь он проклят – мой «стерильный» быт !
Проклинала вновь себя за слово…
За характер, что вдруг прорвало!
Мой хороший, милый, я готова!
Ты прости, ведь всё уже прошло !
И затем в глухой ночи бежала,
На чём свет кляня вчерашний день,
А увидев, дико закричала,
В искорёженной машине тень…
Как заевшая пластинка повторяла:
Мой родной, ведь это же не ТЫ!
И без чувств к его ногам упала,
Прошептав короткое «Прости»…
Мы не знаем то, что будет завтра,
Многого могло бы и не быть.
Смерть уносит нашу жизнь внезапно,
Не оставив шансов до любить…
Оказалось, что уж слишком поздно,
Приговор не в силах изменить.
Воскресить любимых невозможно,
А кому – то с этим надо жить…
Разве станешь от беды богаче?
Дай любви и поделись теплом.
Ну а если сделаешь иначе,
Будешь горько каяться потом…
ЭТО посвящается НАШИМ любимым и близким! Любите, цените и берегите то, что у вас ЕСТЬ!
Тепло важней, чем серебро
Обычный двор, каких не мало,
Обыкновенный летний день.
На небе солнышко сияло,
Повсюду расцвела сирень.
Старик лежал у детской горки
И скрёб ногтями по земле.
Жильцы смотрели из-за шторки,
Как дед валяется в траве.
Спешили люди на работу,
Плелись студенты в институт.
Не в силах удержать зевоту,
Свой к знаньям продолжая путь.
А дед, как клещ, вцепился в землю,
Толкая сумку пред собой.
Словно развязывая петлю,
За жизнь боролся он с судьбой.
Девчушка в джинсах и футболке
Шла через дворик напрямик.
Путь сократив до остановки,
Тут на тропиночке старик…
От страха пальцы задрожали
И в горле неприятный ком.
В глазах картинки заплясали,
Вдруг дядька тронулся умом?
А дед мычал и тыкал пальцем
На свой надорванный карман.
Привлечь внимание пытался,
-Достань, мол, это не обман.
Присев, дрожащими руками
Девчонка извлекла конверт.
Земли не чуя под ногами,
Прочла какой-то странный бред.
– Не бойтесь люди, он калека,
Всё слышит, но не говорит.
Прошу помочь вас человеку,
Ушёл из дома и чудит…
Звоните, ежели найдёте,
Не оставляйте одного.
Вы только место укажите,
Я тут же заберу его.
Один гудок и снята трубка,
– Спасибо, что его нашли.
Уже бегу, одна минутка,
Благодарю, что не ушли.
Хрущёвка, старенькая мебель,
Чай ароматный, пирожки.
Завёрнут дед в цветастом пледе,
Торчат лишь чёрные носки.
– Он был в плену довольно долго,
Фашисты вырвали язык.
Под сердцем ходит он с осколком,
К таким сюрпризам попривык.
Однажды дочка на аллее
Упала прямо на стекло.
Терять, кто ближе и роднее,
Поверь мне, очень тяжело.
С тех пор он ходит по площадкам,
Бутылок собирает бой.
Письмо вложила для порядка,
Найдёт вдруг человек какой.
Вдруг позвонят, да скажут место,
За ним я тут же прилечу.
Жаль, что у многих нету сердца,
Винить людей я не хочу.
Чтобы остаться человеком,
Нам нужно всем нести добро.
Не досаждать пустой опекой,
Тепло важней, чем серебро…
Доброта – язык, на котором немые могут говорить, а глухие слышать. Добро не лежит на дороге, его случайно не подберешь.
Калека
В зоомагазине объявление -
«По дешёвке продаю котят!
Заходи без стука, приглашенья,
Распродажа – все по пятьдесят!»
