– Давай, малыш! Счастливо! – сказал Женя, когда мы подошли к автобусу. Взгляд его был как обычно нежный и преисполненный преданности.
– Пока зайчик! – сказала я, и мы поцеловались. Мне предстояло провести одной пару дней в нашей квартире, чтобы в спокойной обстановке закончить выпускную работу.
– Позвони, как доедешь! – сказал он, выпуская мою руку.
– Ладно! – ответила я и направилась к автобусу. Рейс был междугородний, поездка сулила два часа нирванового удовольствия под любимые треки.
Девушка – контролерша проверила присутствие пассажиров по ведомости и вышла, водителя все еще не было. Я заняла свое место, оно оказалось у окна, что добавляло определенной прелести предстоящей поездке. Женька быстро нашел меня, и мы стали обмениваться нежностями через окно. Я строила ему рожицы, он посылал мне воздушные поцелуи. Я в очередной раз спросила себя, люблю ли его! И как всегда однозначного ответа не нашлось. Мне было хорошо с ним и плохо без него, вот что я знала точно. Если мы крупно ссорились, мне было очень плохо и казалось, случись что, другого такого я не найду, да и не хотелось. Эта мысль меня утешала до тех пор, пока ее не сменила следующая: когда любят, то не сомневаются, и вопроса такого не возникает. Вновь пришло удручение, потому что обманывать себя было не в моих правилах, а жить в нелюбви пуще неволи. Представляя Женьку с другой девушкой, испытывала приступы дикой ревности. Получалась «собака на сене». Но ведь героиня Тереховой все-таки его любила. Облегченно вздохнув, я вытащила из сумки наушники. Пока я их распутывала, зашел водитель, и автобус медленно стал трогаться. Женька отправил мне последний поцелуй и пошел к машине. Сердце стало весело подпрыгивать в унисон раскачивающимся колесам. Автобус выехал за пределы автовокзала и бодро забороздил по мокрой от растаявшего снега дороге.
Странное чувство всегда появляется во время автобусного путешествия: чувство единения и гармонии с миром с осознанием полнейшего одиночества. «Каждый в итоге остается наедине с собой!» – пронеслось в голове. Это и пугает и расслабляет одновременно.
В середине третьего трека мой взгляд упал на руку водителя. Я стала ее рассматривать: короткая рука с густыми светлыми волосами, короткая размашистая кисть и обкусанные под корень ногти. Я невольно улыбнулась, удивившись тому, насколько сильно эта рука напомнила мне одну знакомую руку. Внезапно посетившая меня мысль заставила с волнением взглянуть на лицо водителя, которого, к сожалению, было не разглядеть, но часть затылка, доступная моему полю зрения, позволила, хоть и ориентировочно, заключить, что это тот самый человек, которому принадлежала та самая рука. От недавно переполнявшего чувства гармонии и единения с миром не осталось и следа. Сердце заколотилось так, будто оно было зверем в клетке, которому после недельной голодовки принесли кусок свежего мяса. «Неужели это он?» – не верилось мне. «Интересно, он меня видел? Наверное, все-таки нет! И это к лучшему!»
Рука машинально полезла в сумку за зеркальцем. Насколько я могла вспомнить, пока доставала его, выглядела я неплохо. «Так, стоп!» – скомандовала я себе. – «Нужно еще удостовериться, что это, действительно, он!» Я направила свой взор на информационный стенд в надежде найти имя водителя. Ничьих имен там не оказалось. Я приподнялась с места и попыталась разглядеть что-нибудь еще. На мгновение мне показалось, что это точно не он. Я невольно огорчилась, откинулась на спинку сиденья и попыталась расслабиться. Кладовая воспоминаний с лихвой стала выкладывать в моей голове картинки тех дней, когда все только начиналось…
Впервые я увидела Макса, когда перешла во второй класс. Он учился в параллели со мной. Красивый, дерзкий, уже тогда он резко выделялся на фоне остальных мальчишек. Женщины таких чуют за версту, и даже в восьмилетнем возрасте. Но ничего кроме женского любопытства Макс во мне не вызывал. Так продолжалось два года, пока в пятом наши классы не объединились. Как же радостно и хорошо мне было. Я была уверена в том, что нашла свою судьбу и уже тогда подсчитывала, когда мы сможем начать дружить. Но вопреки моим ожиданиям Макс мне ответил совсем другими чувствами. О моей симпатии никто не подозревал, даже подруга Аня. Наоборот, всеми силами я старалась показать, что презираю его. И было за что!
– Эй, параша, привет! – услышала я однажды на заре своей влюбленности, будучи абсолютно уверенной во взаимности. Голос Макса прозвучал у меня за спиной, и можно было бы предположить, что так он окликнул кого-то другого, если бы не моя фамилия – Паршина. Окрик этот тысячами острейших пик вонзился в мое юное неокрепшее сердце. «Неужели он мог так меня назвать?!» – все еще не верилось мне. Слезы тотчас подступили к глазам.
– Эй, ты чего? Не слышишь что ли?! – спросил Макс, обгоняя меня.
– У меня вообще-то имя есть! – робко вымолвила я.
– Ну, так я и зову тебя по имени! – улыбнулся он. – Ты же параша? – он испытующе глядел на меня, невзирая на мой трясущийся вид. Не знаю, чем бы закончилась эта ситуация, если бы не вышедшая из учительской Мария Федоровна, наша классная. Сходу поняв, что Макс меня третирует, она отругала его, и он убежал.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
