1. Ожившая надежда
— Жак, Жа-а-ак!
Одним этим криком я могла бы довести Жака до сердечного удара. Всю ярость и раздражение вложила в топот. Жак точно сейчас должен трястись от страха.
— Жак! Чтоб тебя Духи Ашеита* на части рвали!
Я была неимоверно зла! Время за зельем для мадам Вафу пролетело слишком быстро и незаметно для меня. Очень уж увлеклась смешиванием мяты и корня сацинии. Да и процесс не из легких, Жак должен был вовремя постучаться и напомнить, что супруги Лафурье пригласили меня на ужин.
Храп прервал поток моих мыслей. От такой наглости у меня даже дыхание перехватило. Жак, прикрывшись сюртуком не первой свежести, преспокойно спал на кухне возле плиты подобно сиротке. Батистовая рубашка, перепачканная землей и травой, была едва ли не в клочья разорвана. Панталоны красовались целым ворохом сухих веточек и листьев. Похоже, что у Жака была очень веселая ночь.
Впрочем, я его предупреждала. Жаку говорила не раз, что все его ночные медвежьи похождения меня не интересуют.
Поправляя платье, я накинула на плечи шаль и стиснула пузатый кувшин с холодной водой. Больше не крича и не возмущаясь, с ледяной решимостью медленно лила воду тонкой струйкой на чумазое лицо Жака. Сначала парень повел носом, потом всхрапнул и лениво открыл глаза. Тут я вылила всю воду сразу.
Жак закашлялся, резко сел на полу и откинул мокрый сюртук.
— Что? Святые духи Сеита*! Что случилось, мадам?
— Ничего Жак, совершенно ничего интересного не случилось, — сердито выдохнув, бросила быстрый взгляд на часы. — За исключением того, что ты выпил смолянки и снова ушел в вечернее гуляние. Ты забыл мне напомнить о встрече с Лафурье, и я теперь опаздываю. И ты спишь! Жак, ты спишь! Для тебя в Ашэите приготовлен особый чан!
Парень побледнел, взъерошил светлые волосы и обреченно выдохнул. Он уже понял, что легко не отделается. Заплатит сполна за такой проступок.
— Сегодня ты начистишь целый котел красных бобов, развесишь все пучки медолы, мяты и сацинии. А затем, — поджав губы, покачала головой, — затем, Жак, ты наведешь здесь порядок, почистишь свою одежду и вечером пойдешь ловить лягушек. Это даже не обсуждается!
— Хорошо, мадам Ия, — Жак обреченно кивнул и тоскливо посмотрел на часы.
— Постарайся управиться быстрее, чем за три часа. Надеюсь, ужин не будет длиться так долго. Теперь я на тебя положиться не могу. Придется заплатить три лишних диара, чтобы нанять извозчика заранее. Одни расходы, Жак! Я вычту эти деньги из твоего жалованья…
— Я и так его не получаю, — парнишка недовольно пробурчал себе под нос, одарив меня взглядом исподлобья.
— Жак, — покачала головой, а затем и вовсе погрозила пальцем, — я трачу на тебя травы и зелья. Это все не бесплатно! Впредь будь благоразумней…
Не слушая оправданий Жака, я кокетливо поправила шляпку, прихватила сверток с порошками и зельями и направилась на званый ужин.
Лафурье жили не так уж и далеко, но денег на извозчика туда и обратно у меня не было. Прогулка мне не повредит.
Колокольчик над входной дверью на прощание мелодично забренчал, когда я вышла из лавки. Подняв голову, прочитала немного выцветшее название «Разнотравье мадам Ии». Давно следовало обновить ее, как и сделать ремонт в лавке, но денег не хватало. Мы с Жаком не шиковали и на это были свои причины. Как и причины для того, чтобы Лафурье пригласили меня на ужин.
Вдохнув не очень свежего воздуха, тоскливо обвела взглядом улочку и направилась в сторону более широкой улицы Ланже. Проходя мимо лавочки булочника, приветственно кивнула и улыбнулась. Мсье Буль уже готовился к закрытию и не позволил себе провожать меня долгим взглядом. Впрочем, долгие взгляды на мне и не задерживались. Каждый день, делая подношения духам Сеита, я тратила время на отводящее заклинание. Каждый день, чтобы каждый житель Мопелье видел во мне лишь пожилую женщину, весьма тучную с самым обыкновенным и не примечательным лицом. Такова была мадам Ия, вдова, владелица травницкой лавки. Самая обыкновенная мадам в приличном возрасте.
Люди всегда хотят видеть то, что им нужно. И что привычно. Моя магия лишь помогала им в этом нелегком деле.
Каблуки привычно цокали по каменной мостовой, я проходила мимо невысоких домов из серого камня с чернеными крышами в окружении высоких масляных фонарей. Запах стоял соответствующий, я только про себя могла вздыхать и причитать: кому магия мешала?
Улицы Мопелье не отличались красотой и благородством. Клочки зелени попадались редко, только возле приличных домов, которые могли себе позволить крошечные палисадники.
К дому Лафурье я пришла без четверти шесть, опоздав почти на половину часа. Стиснув сверток со снадобьями под мышкой, оценила цветущие розовые кусты, заросли пионов и позволила очень важному слуге встретить меня, забрать шляпку и шаль, а затеи проводить наверх.
Ирен и Вейлр Лафурье, державшие кондитерскую на улице выше, терпеливо дожидались моего прихода и даже не думали меня упрекать за опоздание. Я была им благодарна. Увидев стол, который буквально ломился от блюд, поборола желание тут же занять свое место. У меня были другие планы.
— Мадам, мсье… — продемонстрировав сверток, я оглянулась по сторонам: лишние уши мне были не нужны. — Я благодарна вам за ваше приглашение, но прежде чем разделить с вами ужин, хотела бы сделать то деликатное дело, ради которого вы меня и пригласили.
Мало кто знал, что у Лафурье есть ребенок, очень болезненная девочка, которую я уже который месяц лечу. Моими стараниями она уже встала на ноги. Совсем скоро Ада станет здоровой, оставался последний тяжелый ритуал.
И никто его видеть не должен. Бедные родители не догадывались, на какой риск я иду. Если кто-то об этом что-то узнает, мне гореть на костре.
Наверное, я последний маг в нашем мире. И в этом мое проклятье: быть вечно молодой и быть последней, не в силах что-либо изменить.
Обеспокоенные родители не стали возражать. Ими двигало самое яростное и самое сильное чувство — чувство любви. В этом я их прекрасно понимала.
— Мне нужна будет теплая вода, лучше, если это будет большой кувшин. И несколько минут уединения.
Спальня Ады была на верхнем этаже, под самой крышей. Я привычно зашла туда, чуть ослабила шнуровку платья и пристроила сверток с порошками и зельями на высокий стол. Бутыльки не разбились, бумажные кармашки с порошками я проверяла особенно придирчиво: часть из них собирал Жак, он, конечно, старался, но иногда болвана в нем было больше, чем прилежного ученика.
— Мадам Ия, — глава семейства держал в руках кувшин с водой и нервно подергивал плечом, — мы…
— Вы принесли воду, мсье, как это любезно! С этим могла справиться и прислуга.
— Я хотел лишь узнать одно, вы поможете нам с Адой, мадам?
