«Дура! Идиотка! Коза! Настоящая валдайская коза!» – Эти, мягко говоря, нелестные эпитеты мысленно произносила в свой собственный адрес приличная женщина средних лет, интеллигентная на вид. Хотя, если бы ей кто-нибудь сказал, что лет она средних, обиду бы это вызвало у нее гораздо более серьезную, чем определение себя, как валдайской козы. И правильно – каждая женщина считает себя молодой до глубокой старости, соглашаясь, что стала «средних лет», ближе к девяноста годам. А как, кроме козы или идиотки, можно назвать взрослого человека, который согласился поехать врачом в детский лагерь в Крым?
Наталья Павловна для себя иных эпитетов не находила. Проработав всю жизнь доктором, она поверила благостным рассказам о том, как легко, приятно, безответственно и бесплатно проведет отпуск на юге, согласившись сопровождать в поезде тихих детишек. Впрочем, зачем обманывать себя? Ключевым словом было «бесплатно».
Перед отпуском Наталья Павловна по собственному желанию уволилась из поликлиники, где проработала десять лет. Правда, собственным это желание было весьма относительным. Наталья радикально меняла свою жизнь из-за конфликта с начальством[Об этой истории можно узнать из книги Надежды Никольской «Амбулаторный роман» (М.: Эксмо, 2011).]. Конечно, ей заплатили зарплату за последний месяц и деньги за неотгулянный отпуск. Но она не была уверена, что новая работа найдется быстро. Когда ей несколько раз с настойчивым предложением и уговорами позвонила однокурсница, она согласилась поехать «доктором на море с детьми». Предложение действительно выглядело заманчивым и не сулило проблем: по какому-то новому постановлению для перевозки группы детей по железной дороге среди взрослых обязательно должен был присутствовать человек с медицинским образованием. Но в дороге все всегда спокойно, напрягаться не придется. В общем, Наталья позволила себя уговорить. Эта поездка являлась еще и передышкой между двумя работами. Имел место и один тайный мотив: Наталье хотелось побыть на расстоянии от Сергея, своего нового друга. Просто чтобы понять, нужны им эти отношения или нет. Друг, правда, был не такой уж новый, но после краткого и бурного студенческого романа двадцать лет назад они считались именно хорошими друзьями.
Под влиянием всех этих обстоятельств Наташка и приняла решение – ехать. Сергей к ее идее отнесся крайне неодобрительно.
– Наташа, – поинтересовался он за вечерним чаем, когда она сообщила ему о своем намерении, – ты детей десятилетних, не считая дочери, конечно, когда видела в последний раз?
– В школе у Кати, – с достоинством ответила Наталья, догадываясь, что сейчас услышит что-нибудь неодобрительное.
– Понятно. А про вождя краснокожих читала?
– Разумеется, – она даже обиделась. – При чем тут это?
– Ты едешь врачом с группой детей, каждый из которых потенциально тот самый вождь.
– Ну и что? Веселее будет.
– Веселее? Особенно, если в отпуске ты любишь заниматься детской травмой.
– Ой, ну подумаешь, коленку зеленкой намазать!
– А швы ты когда последний раз накладывала?
– Сереж, ну какие швы! Там наверняка «Скорую» можно вызвать!
– В поезд? Если у тебя ребенок с полки упадет?
– Не каркай! – возмутилась Наталья. – И вообще, мне надо Катьку на юг вывезти.
– Так и вывози, кто тебе не дает. Возьми путевку в Турцию на недельку, и вывозитесь себе, сколько угодно.
– Сереж, ты забыл. У меня с работой... – Наташка замолчала и отвернулась к окну. Она боялась заплакать.
– Ничего я не забыл! – Он не представлял, как сказать ей о том, что он готов помочь. – Послушай, теперь я большой начальник. У таких, как я, жены часто вообще не работают.
– И пусть не работают. Если бы нужна была помощь на дело, я бы согласилась. А на отпуск... Давай не спорить. Лучше помоги собраться. С учетом доврачебной и первой врачебной. Только без швов. А ты, пока нас не будет, починишь щеколду на балконе, ладно? – Наталья, в свою очередь, не могла придумать, как сказать Сергею, что ему не нужно переезжать из ее квартиры на время их отъезда.
– Щеколду? Обязательно, починю! – Сергей обрадовался, потому что ему показалось, что отъезд нужен ей как повод с ним расстаться. Типа, никто никого не выгоняет. Просто она уезжает, а что ему делать без нее в чужой квартире?
– И главное, кот. Он уже тебя почти признал, а если ты его несколько дней покормишь, то станешь в его глазах человеком. И не прогоняй его из кровати. А то он обычно с Катькой спит. Когда она уедет, животное непременно к тебе переберется.
– Знаешь, я никогда не спал с котами.
– Прекрасно.
– Наташа, а когда ты уезжаешь?
– Через неделю. У меня получится отпуск, а потом еще двадцать один день стаж не прервется. Хотя я пока не представляю, где искать работу.
– Перестань, придумаем что-нибудь. Объявлений полно. А терапевт ты опытный.
За такими разговорами у них и прошла неделя сборов. Вопрос с лекарствами в дорогу решили просто – купили две автомобильных аптечки. Там был запас зеленки, йода, анальгина, валерьянки, бинтов и пластырей, специально для краснокожих и их вождей.
Впрочем, Наталья старалась не думать о плохом. Ведь бывают же послушные приличные дети, хорошо воспитанные, которые не станут падать с полок и создавать проблем доктору.
Первые опасения закрались у Натальи Павловны на вокзале, когда она увидела детей и их родителей. Дети даже не пытались перед отправлением делать вид, будто они приличные и воспитанные. Родители проявляли себя тоже весьма своеобразно. Особенно при посадке. Лагерь ехал в небольшое местечко под Керчь, выбранный поезд являлся дополнительным, уходил с Белорусского вокзала. Из-за экспресса до аэропорта, отходившего от той же платформы раз в полчаса, времени на посадку отводили около пятнадцати минут. В вагон нужно было запихнуть сорок пять детей с сопровождающими. А еще каким-то образом отогнать родителей, которые пытались посадить детей в поезд сами и создавали суету. А главное, отталкивали от двери чужих детей. В конце концов начальник лагеря велела родителям отойти, детей построили друг за другом, и им удалось войти в вагон. Катька, испуганная всем этим шумом, количеством незнакомых и неадекватных малышей, тихо спросила у матери:
– Мам, а отказаться от поездки уже поздно?
Провожавший их Сергей хотел произнести что-нибудь ехидное, но, увидев выражение Наташкиного лица, буркнул:
– Ладно, ты держись там. А ты, Катерина, начинай осваивать роль медсестры. И матери помогай.
После чего ловким маневром оттеснил какого-то огромного родителя и обеспечил Наталье доступ к вагону.
Все погрузились, и поезд тронулся. Тут Наталья стала понимать, что́ имел в виду Сергей, когда говорил про вождей краснокожих: детей, казалось, стало в два, а то и в три раза больше. Они скакали по полкам, выясняли между собой, кто и где должен ехать, хотя места всем определили воспитатели. Но самое ужасное – в вагоне стоял постоянный гул. О минуте тишины приходилось лишь мечтать. Дети пели, ссорились, ставили подножки всем проходящим по узкому проходу. Наталье показалось, что еще немного, и она сойдет с ума. Она бы и из поезда вышла, но первая остановка намечалась только в Туле. А Катя обнаружила среди противной малышни несколько своих сверстников, детей учителей, которые сопровождали лагерь. Заметили и ее. Пока Наталья пыталась сохранить остатки присутствия духа, обреченно вспоминая, когда она в последний раз накладывала швы, Катя познакомилась с несколькими девочками и мальчиками, и образовавшаяся компания переместилась в самое последнее купе. Ребята прогнали шумевших малышей, достали гитару и чувствовали себя прекрасно.
