– Ты не достойна фамилии Кольт! – гневно кричала на меня мать, сверкая обсидиановыми глазами.
– Да, матушка, – привычно отозвалась я, поправляя выбившийся из прически локон. Эти слова я слышала не одну сотню раз, за свою короткую жизнь.
– Твоя сестра так старалась подготовиться к этому балу! – зло вещала Элеонора Кольт, без конца щёлкая веером. Деревянный каркас трещал, но пока стоически выдерживал удары о раскрытую ладонь. – Как ты могла так с ней поступить, Маргери? Ты должна была тихо сидеть и не высовываться, раз уж поехала с нами!
– Я и сидела, пока не явился этот напыщенный граф, – меланхолично протянула я, мысленно поминая недобрым словом щуплого паренька в отцовском костюме. Гад вывел меня из себя, приставая словно слизень к листу капусты. – Матушка, вы, наверное, устали. Может продолжить разговор в другой раз?
– Маргери Кольт! Ты – позор нашего рода, – задохнувшись от возмущения, выдавила мать, краснея и хватаясь за грудь. – Как только у меня могла родиться такая бесполезная дочь? Без силы, ещё и до ужаса неуправляемая. Лучше бы у меня была лишь Кордилия!
– Вы уже говорили об этом, матушка, – чуть дрогнувшим голосом произнесла, прикусив губу. В горле образовался тугой комок, который я все никак не могла проглотить. – Ваша бесполезная дочь уходит. Отдыхайте.
Я неторопливо встала с диванчика, на котором сидела, и поправила платье. Подол чуть помялся, но в целом оно было таким же, как и до бала. Простое и аккуратное, почти скрывающее фигуру в своих складках. Ненавижу подобный фасон, но матушка для меня только такие и заказывает. Уверена, это специально, чтобы на моем фоне Кордилия выглядела лучше. Ей-то наряды меняют как перчатки, веря в успешный брак по меньшей мере с герцогом. Тьфу, аж тошно. Пройдя мимо застывшей матери, спокойно направилась к выходу из гостиной. Нужно продержаться, пока не окажусь в своей спальне. В горле стоял комок, который не хотел уходить, а к глазам подкрадывались слёзы. Выйдя в длинную галерею, слегка выдохнула. Ещё немного, и я смогу дать себе волю. Должна ведь была привыкнуть, что в этой семье меня никогда не поймут. За столько лет меня ни разу не поставили в пример сестре, лишь раздували до невероятных размеров малейшие провинности.
«Кордилия надежда рода. Сильная и красивая, подобно богине. Обязательно прославит нашу семью, подарит таких же способных наследников» – так твердили все мои родственники, а меня даже не замечали. Что уж, сама виновата, что родилась без магии. Точнее, магия то была, но слишком слабая. Мы с сестрой хоть и были близняшками, все равно отличались. Родители заваривали её драгоценностями и одеждой, выполняли любой каприз, мне же доставались «объедки» с её стола. Хочешь новое платье, Маргери? Возьми у сестры одно из старых, там как раз ей приехал заказ от портнихи. Новое колье на бал? Нет, мы только недавно подарили тебе на день рождения гарнитур. Подобная разница была во всем, поэтому я всю жизнь напоминала тень Кордилии. От этого хотелось взвыть, сделать что-то, чтобы заметили именно меня – Маргери, а не просто «сестру леди Кольт». Однако я продолжала жить как тень, невидимка в собственном доме.
Последние пролеты до своей спальни я едва не бежала. У меня не получилось сдержать слезы, и они стекали по щекам, тонкими ручейками. Только бы никто не попался на пути, особенно слуги, что так любили сплетничать. Мне и так хватает славы неудачницы, которая тянется по всей столице. Наконец-то моя комната. Я закусила губу, завалившись в спальню и плотно закрыв двери. Прислонившись спиной к дереву, сползла по нему вниз, обхватывая колени руками. Уткнувшись в них лбом, позволила себе заплакать в полную силу. Ткань платья тут же намокла, окрашиваясь в пурпурный цвет. Сердце словно разрывали на куски, методично кромсая и выкидывая из груди.
Дыхание сбивалось, судорожные вздохи срывались с покусанных губ. Я с трудом сдерживала вой, что так отчаянно рвался из груди. «Как же надоела эта жизнь! Даже родители не любят меня, считая бесполезным дополнением чудесной Кордилии!» – эти мысли не хотели покидать мою голову. Они набатом звучали сотней голосов, коверкая слова и подражая речи матушки. Не выдержав, обхватила голову руками, сжимая волосы. «Я не могу так больше!» – окончательно погрузившись в себя, ко мне пришло осознание.
«Раз всем плевать на меня, так зачем пытаться что-то изменить? Просто уйду куда глаза глядят, найду местечко пригодное для жизни и начну с чистого листа. Жизнь, в котором я буду не чьей-то тенью, а самой собой» – от этого в душе словно зажёгся огонек, с каждой секундой разгорающийся в настоящий пожар. Последний раз всхлипнув, вытерла мокрое лицо. Криво усмехнувшись, поднялась на дрожащие ноги и едва не упала. Истерика закончилась, словно её и не бывало, лишь покрасневшие глаза и нос выдавали недавний срыв. Подойдя к большому зеркалу, в котором я с легкостью видела себя в полный рост, заглянула в собственное отражение. Ещё немного и я перестану видеть в нем свою сестру, главное не отступить от задуманного.
Поправив волосы, я покрутила на пальце пшеничную прядь. Может, стоило их обрезать? Нет, это того не стоит. Заплаканное кукольное лицо напоминало вишню, а из-за красноты голубизна глаз подчеркивалась ещё сильнее. Криво усмехнувшись, я признала, что внешностью нас с сестрой боги не обделили. Только вот без красивой обертки это лишь бесполезный дар, на который не поведется только дурак. Отойдя от зеркала, сняла громоздкое платье, состоящее из одних рюш лилового цвета. Оно грудой тряпок упало к ногам, благо я перекроила его так, чтобы для снятия не нужна была помощь служанок. Я не любила принимать помощь других, хотя Кордилия не могла обойтись без личной горничной. Характеры у нас совершенно непохожие, и из-за этого мне частенько доставалось от матушки.
Переступив через платье, щёлкнула пальцами, поднимая в воздух ночную сорочку. Белесая полупрозрачная ткань прилетела ко мне, услужливо падая на руки. Быстро надев её, парой пасов высвободила волосы из плена заколок. Волосы мягкой волной упали на спину, закрывая её почти по самые ягодицы. На кровать я буквально рухнула, чуть пружиня на матрасе. Быстро добравшись до подушки, укрылась по горло покрывалом. Несмотря на подступающее лето, по ночам было холодно и даже одеяло не спасало меня от внутреннего холода.
«Нужно завтра всё обдумать. Пора уходить из родительского гнезда» – вяло подумала я, закрывая глаза и погружаясь в беспокойный сон.
