Вас когда-нибудь проигрывал в карты отчим? Нет? Повезло, а меня вот осчастливили этой новостью сегодня утром во время завтрака. Так, мол, и так, выпил, почувствовал кураж и проигрался в пух и прах. Убила бы!
Мама закатила знатный скандал с битьем посуды и угрозами о разводе, но быстро замолчала, когда отчим угнетенно обронил: или я, или плакал их процветающий бизнес. Подписал он по дурости какую-то бумажку, да непростую, а зачарованную.
Мама поджала губы, залепила благоверному пощечину и, подхватив на руки Саймона – моего трехгодовалого братика, убежала в слезах. А я так и сидела с открытым ртом.
Весело. Вот тебе и приехала на каникулы. Как чувствовала, не просто так меня домой выдернули.
Отчим пытался что-то объяснить, только я не слушала. Да и как этот поступок оправдать можно? В голове не укладывалось: меня просто обменяли!
Семейное благополучие перевесило «любовь» ко мне. Конечно, я понимаю, для Маркуса родной сын важнее, тем более отчим души в нем не чаял и постоянно его баловал. Но что же это получается? Меня можно вот так выкинуть, даже не попытавшись исправить ситуацию?
Выходило – да.
Можно расплатиться мной за привычный уклад жизни, уважение в глазах общественности, сохраненный статус и прочее, прочее, вот только на меня, гаранта их облюбованного образа жизни, всем было плевать.
Поступок отчима сам за себя говорил о его отношении ко мне, а мама… Тут все сложно. Порой казалось, что она ненавидит меня. Что, смотря на меня, она видит моего родного отца, имени которого я до сих пор не знаю. В общем, не складывались у нас с ней отношения.
* * *
Вот сижу я в своей комнате, смотрю на подготовленное одеяние и тихо оплакиваю свою жизнь и веру в лучшее. На кровати разложено облегающее, прозрачное, кружевное платье с разрезом до бедра. Интимные места прикрыты вышивкой, но от этого не легче. Ежу понятно, что сегодня меня не на свидание поведут.
В горле встал комок, мешающий дышать, из-за слез на глазах все расплывается, но я упорно продолжаю смотреть на одежду, достойную падшей женщины.
Вдруг чувствую, как защитное плетение на двери, не позволяющее мне сбежать, слабеет и в комнату кто-то входит.
Я не поворачиваюсь на звук шагов. Только украдкой вытираю слезы, не желая никому показывать свою слабость.
– Ты должна принять душ и привести себя в порядок, – безэмоционально произнесла мама, бросив на постель толстую книгу. Та спружинила и пару раз подскочила.
– Кто он?
– О ком ты?
– О победителе, – уточнила я, поворачиваясь лицом к родительнице.
– Я не знаю. И тебе советую не принимать этот инцидент близко к сердцу. В конце концов, ты взрослая девушка, и опыт…
– Опыт?! – подскочив, взъярилась я. – Какой, к черту, опыт?! Ты хоть понимаешь, что происходит?!
– Ты выполняешь свой долг, – отозвалась та, лениво прокручивая на пальце обручальное кольцо. – Маркус многие годы заботился о нас, теперь пришло время отплатить ему.
– Скажи честно, тебе совсем на меня плевать? – поразилась я. – Ты до такой степени не выносишь моего присутствия, что готова подложить меня под незнамо кого, только бы твой дорогой Маркус и дальше мог покупать тебе цацки и меха?!
Едва я замолчала, щеку обожгло болью. Медленно подняв руку, я провела кончиками пальцев по горящей огнем коже. В голове не укладывалось. Она ударила меня.
– Ты сделаешь то, что тебе велено, Риана, – наставив палец, едва ли не по слогам произнесла мама, сверля меня холодным взглядом. – Сделаешь. И мы сможем оплатить твою дальнейшую учебу, сможем выгодно отдать тебя замуж, а этот неприятный момент вскоре забудется.
Я смотрела на женщину, что меня родила, и ушам не верила. Забудется? Неприятный момент? Да как у нее язык повернулся такое сказать?
– Попытаешься сбежать или испортить вечер, я заберу твои документы из академии и заморожу счета. Посмотрим, как ты тогда петь начнешь.
С этими словами под моим пораженным взглядом мама развернулась и ушла, вновь набросив на дверь сеть, справиться с которой я пока была не в состоянии.
– Делай что хочешь, мамочка, – прошептала я, – только замораживать будет нечего. Не собираюсь я никого спасать.
Возвращаться в этот дом я не планировала. Чувство гордости и самоуважения, я, к счастью, не утратила. Не получится у меня потом спокойно смотреть в глаза этим людям, которых я считала семьей.
Впервые в жизни я собиралась поступить в угоду своим интересам, наплевав на остальных, но по-другому просто не могла. Я не вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Пусть сами выбираются из той ямы, в которую угодили.
Я осознанно шла на риск. Понимала, что, сбежав, мне будет чертовски трудно выжить. Ведь недоучке, только закончившей первый курс, с практически нулевым багажом знаний хорошую работу не найти, а значит, придется выкручиваться.
Взяв с верхней полочки шкафчика клатч, я подошла к секретеру и достала из него резную шкатулку, в которой я держала драгоценности. Их было немного, но каждая вещица хранила в себе частичку моей жизни. Будет жаль их продавать, но деваться некуда. На вырученные деньги я смогу купить билет и уехать из Серой империи, а если повезет, то и на первое время самостоятельной жизни останется.
Пока складывала драгоценности, сотню раз пожалела, что не умею создавать порталы. Точнее, этому нас еще не обучали, а я и не думала опережать программу. Кто же знал, что все так сложится? Поступив в академию, я была на седьмом небе от счастья. Еще бы, первая ступенька – обычная школа, где преподавали точные науки, – осталась позади, как и сдерживающий магические выбросы кулон. Такие кулоны носили все вплоть до наступления семнадцатилетия. К этому времени магия, что бурлит в каждом человеке, успокаивалась, начиная подчиняться хозяину, и можно было не опасаться в порыве чувств разнести дом или сотворить что-то более страшное.
Контроль. Именно ему уделялась львиная доля обучения на первом курсе: левитирование и призыв предметов, создание небольших иллюзий, трансформация. Все это способствовало появлению усидчивости и терпения.
Сама по себе академия была второй ступенью, на которой в головы учащихся вкладывались общие знания о магии. На протяжении трех лет студенты лишь поверхностно изучали все ее грани и свои возможности. А вот в Институте магии, третьей ступени, дела обстояли серьезнее: бешеный конкурс на место, которое не купишь, лучшие профессора и жесткая программа. Поступишь – выбирай приглянувшуюся специализацию и изучай ее «от» и «до», но поблажек не жди. Собственно, только после двух лет обучения в ИМ и последующего выпуска можно было смело считать себя специализированным магом.
Еще вчера я верила в то, что смогу поступить в институт, а сейчас… От следующей мысли я застыла на месте.
