Колокол на дозорной башне нёс радостные вести о том, что королевский кортеж пересёк южные границы, когда во дворе поместья почтенного наместника Трюггера «Большого Дома» и его жены Аурики Ласточки появились всадники. Трое парней, крепких, черноволосых и худенькая девушка на гнедых жеребцах ворвались в поместье в окружении ловчих и собак. И без того тесный дворик ту же наполнился лаем, криками и лошадиным ржанием.
– Держись, сестрёнка. Сегодня ты получишь за все злодеяния. Мать недовольна, – кивнул один из парней в сторону крыльца.
– Не волнуйся, Кнутти. Не впервой, – отмахнулась девушка. – Старики поворчат, да отстанут.
Мужчины спешились и, громко разговаривая, отправились в дом, оставив слугам разгружать добычу. Рядом с дровнями крутились пегие охотничьи псы. Искоса поглядывая на людей, собаки кружили вокруг свиных туш. Слюна, застывая на морозце, инеем оседала на усатых мордах. Они жадно вдыхали манящий аромат тёплой крови, доносившийся от сваленных на промёрзшем лапнике кабаньих тушек. Запах щекотал звериные ноздри, дразнил и манил, словно пряничный домик заблудившихся в лесной чаще детей. Шаг за шагом они подбирались к желанной добыче. Псы словно забыли, что в любой старой сказке в пряничном домике кроме петушков из леденцов и сахарных мышей обитала злая ведьма. Стоило вожаку облизнуть торчащий из-под лапника пятачок, как хлыст рассёк воздух, щёлкнув рядом с собачьим носом. Напуганные псы бросились врассыпную, обиженно скуля. Девушка захохотала, довольная свой шутке, и соскочила с коня.
– Эура из дома Трюггера! Тебе запрещено покидать Снерхольм до отъезда короля! – Послышался с крыльца строгий женский голос.
Прекрасная Аурика, жена наместника северных земель, мать многочисленного семейства рвала и метала: старшие сыновья должны были вернуться с охоты ещё утром, но скупое зимнее солнце уже в зените, а дети только переступили порог дома. То, что они задержались, а гости должны были приехать с минуты на минуту, было ещё полбеды… Беда в том, что Эуриста или, как звали домашние, Эура, её старшая дочь, увязалась с братьями.
– Отец разрешил, – ответила девушка, передав поводья слуге. Легко поднявшись по ступеням, она поцеловала женщину в щеку.
– Дочь, не пытайся мне лгать! Отец был очень удивлён и расстроен, когда ты не появилась за завтраком. Достопочтенный Хайдди предлагал ему отправить за тобой людей.
– Скажи отцу, чтобы попросил рыжебородого сыча не совать нос в мои дела. Пусть следит за своими детьми, а не раздаёт советы, когда его не просят.
– Ты несправедлива к соседу. Он очень расстроился, когда отменил вашу с Рудкаром помолвку, но ему пришлось это сделать: ты чуть не угробила мальчика. Отцу с трудом удалось убедить Хайдди, будто сын попал в волчью яму случайно. Твоей сестре пришлось все лето выхаживать его. Только благодаря Эйе мальчик не остался калекой.
– Рудкар идиот. Я не понимаю, как можно было попасть в ловушку! Да любой, у кого есть два глаза, заметит свежую землю и торчащие колья. В любом случае, вы должны быть мне благодарны: Эйя счастлива выйти замуж за этого придурка.
– Эура, следи за языком! Здесь не трактир, изволь вести себя пристойно. И тебе стоит поторопиться! Твои сестры уже собраны, а ты …. ты посмотри на себя: волосы всклокочены, на щеке царапина! Целый день протаскалась с мальчишками на охоте, чертовка! Да простят меня предки, но я надеюсь, что в один прекрасный день ты переломаешь себе ноги и будешь тихо сидеть, вышивая у окна!
–Да, мам, – буркнула под нос Эура и скрылась за дверями дома.
Боги сурово наказывали Аурику за старые ошибки. После рождения третьего сына Трюггер и Аурика мечтали о дочке, но по всем приметам должен был появиться мальчик. Кто-то из кумушек нашептал Аурике: «Мол, живёт в окрестностях Снерхольма старая гоблинка, что ворожит на камнях, кишках и костях, а кто судьбу знает, тот перечертить её может. Долго ли умеючи? Гоблинцы мелкие, им много не надо: заплатишь за работу мёртвой курицей или отрезом полотна.»
