Сборник, Марина Георгиевна Никифорова - Легенды и сказки Севера

Много-много лет тому назад, когда этот край (нынешнюю Якутию) населяли одни тунгусы, Омогой Баай, ставший первопредком якутской народности, из-за больших распрей и вражды потерпев поражение, примерно с двадцатью домочадцами и работниками с реки Ангары приплыл по реке.

Он прибыл сюда, потому что там, на родине, на реке Ангаре, при нём шаман Аан-Эсэр, камлая по случаю болезни проказой дочери одного богача, поведал о своих видениях. Во время камлания перешёл восемь речек и добрался до девятой речки, впадающей в реку Лену, где находится корень болезни прокажённых. Затем, вернувшись назад на одну ступеньку, останавливался в местностях Ойуу Хатынг, Ой Бэс, Необозримая Туймаада, и дух этих краёв Хо-тун, женщина с ростом с урасу[1], подойдя к нему, сказала: «Шаман! Отправь мне хотя бы одного человека, который не имеет жилья, не может найти пропитания, я могла бы его приютить-накормить и умножить род».

Так, Омогой Баай, поверив в видения шамана, говорят, скрываясь, приплыл и поселился в этом краю. У Омогой Баая по прибытии в этот край умножились табуны и стада, он завёл табунщиков и коровниц. Имел он двух родных дочерей: старшая по имени Эбэлэй Чымаа, младшая – Чэмэй Куо, ещё были у него несколько молодых работников и одна жена. Тогда они жили в местности Сайсары, или иначе в необозримо широкой Туймааде на западной стороне Лены-реки.

Когда они так жили, однажды летом сверху по реке поплыли хворост, щепки, птичьи перья. Тогда Омогой, поговорив с домочадцами, отправил двух своих парней. Парни, дойдя до Южной Священной горы, увидели, что у костра сидит человек и что-то варит-готовит: одежда у него кожаная, выделанная из конских волос и коровьих шкур, сам в рогатой шапке, у него боевой лук и пальма. Повстречавшись, стали расспрашивать, но не поняли языка друг друга, стали объясняться жестами и по-татарски, так они познакомились. Тот человек только твердил беспрестанно: «Я Эллэй, я Эллэй».

Поговорив с ним, познакомившись, парни вернулись домой и рассказали всё отцу Омогою. Услышав это, Омогой велел позвать его. Парни снова пришли к тому человеку и сказали: «Отец велит придти к нему». Он подчинился, пришёл с парнями.

Эллэй очень понравился Омогою. Он стал хорошим работником, крепким, лучшим из лучших. Он был искусным мастером, обладал даром благословения, охотником и к тому же человеком, который ни от какой работы не отказывался.

Эллэй несколько лет жил у Омогоя тихо, спокойно, на правах домочадца и работника. Позже овладел языком, стал разговаривать с Омогоем.

Однажды, когда Эллэй отправился за табуном лошадей, жена говорит своему старику: «Старик, надо же, когда Эллэй входит в дом, тебя пробирает сильная дрожь, видно, твоя душа чует какую-то беду, видно, этот человек станет кем-то другим? Видно, станет он родоначальником, ведь и лицом, и сноровкой лучше других. Как ты, старик, думаешь?» Старик всё это время не признавался, что он боится, страшится этого человека. Во время спора жена поднесла Омогою в берестяном сосуде с ободком кумыс и предложила дождаться, когда в дом войдёт Эллэй. Как только он стремительно вошёл в дом после работы – тут же кумыс из берестяного сосуда с ободком, который держал в руках Омогой, расплескался, затрясся подол его верхней одежды и взлетел вверх осиновый лист, который был приколот женой к его подолу. Вот только тогда Омогой признался себе, что страшится Эллэя.

Вот так живя, решили они по совету старухи, которой понравился Эллэй, выдать за него замуж любимую младшую дочь Чэмэй Куо. Поэтому однажды Эллэю сказали: «Выбери из двух дочерей ту, которую хочешь взять в жёны, чтобы дать начало новому роду». На это Эллэй не сказал ни «да», ни «нет», слушал только о чём-то думая. По поверьям тех времён, Эллэй подкараулил, когда девушки выйдут помочиться, и увидел, что моча нелюбимой дочери Эбэ-лэй Чымаа вздувается белой пеной, как закипевшее в горшке молоко. Заметив это, он рассудил, что она будет плодовитой. Запомнил, и когда Омогой и его жена повторили своё предложение, он сказал им: «Я беру в жёны Эбэлэй Чымаа». Тогда Омогой с женой, не одобряя его, в приданое дали коней и рогатый скот некрасивой масти, затем, говоря: «В чьей обширной поляне-усадьбе больше скота соберётся, тем, мол, и будет владеть каждый из нас, пусть, мол, скажет своё слово наша судьба», – отделили от себя Эллэя с женой, прогнав их из своей усадьбы в сторону юга.