Павел Сурков - Легенды мирового рока

Этой книжки никогда бы не случилось, если бы не мое жуткое тщеславие. Просто невероятное. Грешен, чего уж.

Много лет работая журналистом, поневоле привыкаешь к общению с музыкантами: что ни день – то интервью или концерт. Причем порой – не какой-нибудь проходной концерт, а концерт мегазвезды. Или – того лучше! – интервью с этой самой мегазвездой. Работа такая, ничего не поделаешь.

Тут я уже вижу, как вы хотите захлопнуть книжку и, обвинив меня (не без причин) еще и в гордыни – вообще желаете забыть о моем существовании. Но, прошу вас, потерпите еще немного. Я сейчас объясню, что все не так радужно, как выглядит на первый взгляд.

…Я выходил из здания фешенебельного отеля, где минуту назад брал интервью у приехавшего в Россию Ринго Старра. Самого Ринго Старра! Одного из битлов! Того самого Ринго Старра! Повторите эту фразу несколько раз, посмакуйте ее, как хорошее вино, осознайте величие момента.

Вот только чего-чего, а величия момента я как раз и не чувствовал. Признаться честно, я не чувствовал вообще ничего. Если бы лет двадцать назад мне кто-нибудь сказал, что однажды я буду разговаривать с самим Ринго – и после этого ничего не почувствую, то я бы, наверное, плюнул ему в лицо. Я, школьник, чей день начинался и заканчивался с прослушивания битлов, тех самых битлов, что смотрели на меня с многочисленных плакатов на стене моей комнаты, тех самых битлов, в чьих песнях я искал – и находил, что немаловажно! – ответы на все животрепещущие вопросы, которые так волнуют пятнадцатилетнего мальчишку…

А тут – и вправду – ничего. Я только что поговорил с веселым, жизнерадостным дяденькой 70 лет. Поразился его чувству юмора. Умилился крепости рукопожатия (Мне! Пожимал! Руку! Ринго!). И ничего не почувствовал.

И я понял – с журналистикой надо завязывать, если я не хочу окончательно и бесповоротно очерстветь сердцем. Когда музыка превращается для тебя в пищу, а музыканты – в источники этой пищи, немедленно стоит садиться на новую диету.

Так я из журналиста превратился в… тут хочется сказать «учителя», но тогда вы снова обвините меня в гордыни и уж точно захлопнете книжку, а я бы хотел, чтобы вы отошли с нею от магазинной полки и направились прямиком к кассе.

Одним словом, я решил рассказывать людям про музыку. Но не просто про музыку – а про рок-музыку. Про рок-музыку, которую я наконец-то снова могу любить. Надо сказать, она мне платит тем же самым.

А еще – рок-музыка полна удивительных тайн и порой – неразрешимых загадок. Ну, или кажущихся неразрешимыми. О таких тайнах и загадках я люблю рассказывать больше всего на свете.

В этой книжке – тринадцать разных историй: некоторые очень странные, некоторые – шокирующие, а некоторые – чрезвычайно субъективные (что и понятно – пишу их, то есть рассказываю, я сам, а я – не чужд субъективности). Если они вам понравятся, то я напишу следующую книжку, в которой будет еще больше таинственных и необычайных историй. Впрочем, даже если не понравится, я ее все равно напишу.

Так что если вы до сих пор еще стоите у магазинной полки и думаете – покупать вам книжку или нет, то я говорю вам – нет, более того, я вас очень прошу: покупайте книжку, прочтите ее, а потом – приходите ко мне на лекции, пишите мне письма, не соглашайтесь, спорьте со мной – но только не оставайтесь равнодушными. Хуже равнодушия в мире нет ничего.

А в рок-н-ролле вообще равнодушным не выжить. Так что – я очень надеюсь на тебя, читатель, да-да, вот именно на тебя. Если нас будет уже двое – яростных и неравнодушных, – то это уже чуть больше, чем я один. Ну и, конечно, в этом мы немного уподобимся героям моей книжки – уж эти ребята чем-чем, а равнодушием уж точно не страдали.

Так что – долой равнодушие, даешь рок-н-ролл! В путь, дорогой читатель! Нам предстоит удивительное приключение. Устраивайся поудобней, начинай читать – и вперед!

Павел Сурков

Когда начинаешь цикл лекций о рок-н-ролле, поневоле приходится говорить о The Beatles. He только потому, что с них все началось. Не только потому, что они – главные. А просто потому, что именно эти четверо парней сделали в музыке то, что никто до них не делал. Они сотворили из музыки бизнес. Посмотрите на то, что сегодня называют «шоу-бизнесом», – все это в том или ином виде уже сделали Джон, Пол, Джордж и Ринго. Все верили в то, что рано или поздно они снова перевернут нашу жизнь, сотворив очередное невероятное волшебство, – но главный миф о том, что ливерпульская четверка рано или поздно соберется вновь, миф, просуществовавший целых десять лет после распада группы, был разрушен тридцать с лишним лет назад выстрелами рядом с домом «Дакота» в Нью-Йорке.

Фраза «кто убил Джона Леннона?» звучит, на первый взгляд, удивительно парадоксально, потому что ответ на этот вопрос известен ровно всем. 8 декабря 1980 года Марк Дэвил Чэпмен пять раз выстрелил в Джона. От полученных ранений музыкант скончался – по одной версии в машине «скорой помощи», по другой – уже в госпитале. Тем не менее, вопрос о том, кто же на самом деле убил Джона Леннона, продолжает активно обсуждаться и по сей день. И причина вот в чем: душевное состояние Марка Чэпмена, одного из самых известных преступников XX века, не позволяет судить о нем как о стопроцентно вменяемом человеке. Чэпмен – и это признают практически все исследователи жизни Леннона – оказался той самой роковой случайностью, которая была для Джона фактически предрешена, как бы ни прискорбно это прозвучало. Настоящего убийцу Джона Леннона – а вовсе не его слепое орудие, случайного маньяка, сумасшедшего фанатика – нам и предстоит отыскать.

Существует несколько версий о том, кто же все-таки был повинен в трагическом конце Леннона, и мы сегодня попытаемся охватить их все. Мне, кстати, кажется, что если бы Леннону, скажем, году в 63-м какая-нибудь провидица сообщила о том, каким именно образом он закончит свои дни, сам Джон ничуть не стал бы возражать против такого конца: 8 декабря 1980 года рок-музыка приобрела не просто своего главного героя – умирали и до Леннона, в сонме покойников уже пребывали такие персонажи, как Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Джим Моррисон. Но все они умерли, скажем так, вполне обоснованной смертью – как говорил генерал Епанчин у Достоевского: «При вашем образе жизни и нравственном облике это вполне логично».