Собрание английских народных сказок, представленное здесь, является литературной обработкой передаваемых из поколения в поколение историй, когда-то распространенных, но теперь быстро исчезающих под напором современной жизни. Читатель, конечно, может разочароваться, не увидев здесь знакомых и дорогих его сердцу сказок. Я отважился включить в сей сборник вариант чудесной сказки «Джек – истребитель великанов», хотя невозможно отрицать, что время и обстоятельства сильно повлияли на нее, с веками эта история лишилась плавности сюжета и точности деталей, характерных для подобных историй других стран. Более того, многие ее части утеряны, она искалечена, и что еще хуже – не только она одна.
Неясность деталей и прерывистость изложения лишь повторяют в рамках отдельного повествования то, что произошло со всеми формами такого рода преданий. Многие местные легенды уже исчезли и продолжают исчезать с каждым днем. В Англии и Шотландии, возможно, и удалось сохранить образцы всех традиционных видов фольклора, но в Уэльсе полностью утеряна одна из самых важных его форм. То, как складывалась судьба английских и уэльских (валлийских) народных сказок, уведет нас далеко за рамки банальных рассуждений об утере традиций, и я не могу устоять перед искушением высказаться по этому поводу. Прежде всего необходимо пояснить, что сказки или передаваемые из поколения в поколение рассказы можно разделить по меньшей мере на пять подвидов, а именно: саги, детские сказки, юморески, нравоучительные истории (притчи, басни) и истории, в коих они все сочетаются между собой. Пожалуй, можно добавить и шестой подвид – сказки о животных, но большинство преданий находят место в том или другом из первых пяти подвидов. Я не буду обременять читателя толкованием всех этих подвидов: остановлюсь лишь на двух первых.
Сага – повествование о том, что случилось на самом деле с реально жившим человеком, или о какой-то определенной местности, или же это сказание о деяниях божества, другого сверхъестественного существа или расы таких существ. Часто человек, определенная местность и сверхъестественные существа сводятся вместе в одной саге; но чаще встречаются лишь два этих элемента. Однако в любом случае необходимо, чтобы рассказчики или слушатели верили в истинность описываемых событий. Детские же сказки не требуют подобной веры; все, что в них происходит, не привязывается ни к определенному месту, ни к определенной эпохе. «Давным-давно, в каком-то городе или деревне» – вполне достаточное описание места и времени для рассказа о скромном сыне или безымянной бедной вдове. Иногда, правда, имена и названия соответствуют каким-либо определенным личностям и местностям. Однако выбираются они наугад, и мы слышим о Шотландии, Норвегии, Франции или Испании и их королях, но не потому, что кто-то хочет укрепить наше доверие, а просто для того, чтобы помочь нашему воображению. Детская сказка, как и сага, – повествование, которое, в противоположность комическим историям, мы должны назвать серьезным; обычно в сказке говорится о сверхъестественном, и сказка неизменно заканчивается счастливо: Джек непременно женится на принцессе, Золушка непременно выйдет замуж за принца. И, как следует из названия, детскую сказку рассказывают детям.
Значительное количество английских и уэльских народных сказок было собрано и записано. Но в то время как в «детские сказки» входит большое количество историй, найденных в других странах, собственно записанных в самой Англии очень мало, и что поразительно, в Уэльсе вообще не обнаружено ни одной детской сказки. Большинство английских и уэльских историй – саги. Зато детские сказки и саги связаны очень тесно, несмотря на существенную разницу, упомянутую выше. Действительно, они так близки, что одну и ту же историю в одном месте часто рассказывают как сагу о знаменитом человеке или определенной местности, а в другом – как детскую сказку, не претендуя на то, чтобы слушатели верили в реальность описываемых событий больше, чем в басню «Лиса и виноград». Многие из зарубежных детских сказок приобретают в Англии форму саги. Истинные взаимоотношения двух видов преданий до сих пор не определены. Были ли в самом начале все эти традиционные предания сагами? Или с течением времени и переселением племен забывались личности, эпохи и регионы и те же события вспоминаются теперь независимо от истинных имен и прочих деталей? Или детские сказки поначалу были продуктом воображения и лишь через некоторое время блужданий по волнам человеческой памяти привязывались к различным реальным местностям, личностям или сверхъестественным существам, дабы завоевать большую веру в излагаемый материал? Наши современные знания не дают определенного ответа на эти вопросы. Если когда-нибудь ответы и будут найдены, то лишь в том случае, если удастся проследить историю каждого предания в отдельности. Однако решение нашей проблемы не требует определения родства саги и детской сказки, ибо в любом случае очевидно, что оба вида преданий уходят корнями в незапамятные времена. Мы находим и те и другие не только у готтентотов и американских индейцев, чей уровень цивилизации уже давно пройден еще на заре истории, но и у древних египтян, оставивших нам подобные истории в манускриптах, которым, по данным современной науки, более пяти тысяч лет. И совершенно невозможно поверить в то, что на всей земле одни лишь валлийцы были лишены детских сказок. Более того, форма и события некоторых сказаний знаменитого «Мабиногиона» из «Красной книги Хергеста» («Мабиногион» – источник текста, основанный на более ранней «Красной книге Хергеста») заставляют предполагать высокую вероятность того, что они произошли от детских сказок. Также невозможно поверить в то, что англосаксы, создавшие поэму о скандинавском витязе-герое Беовульфе (древнейший литературный памятник Англии, датируемый примерно VIII веком. – Пер.) и баллады о Робин Гуде, не говоря уж о шедеврах художественной литературы, чьих авторов мы знаем, не смогли бы создать истории для развития детского воображения. Почему же тогда детские сказки исчезли?
О причине этого мы можем лишь гадать. Однако прежде всего необходимо отметить, что саги, по самой своей природе претендующие на фиксирование реальных событий, имеют больше шансов на выживание, чем просто развлекательные истории, тем более истории для развлечения детей. Повзрослев, мужчины и женщины забывают и даже стыдятся сказок и пытаются поверить в то, что действительно их забыли, а вот саги воспринимают, и повторяют, и рассказывают путешественникам, которые услышанное записывают для более образованных и любознательных людей. Доверчивые летописцы (историки) заносят их в свои повествования как достоверные сведения. Священники пространно рассуждают о них, а моралисты или просто досужие рассказчики анекдотов используют их для подтверждения какой-либо вымученной темы или просто вспоминают о них именно из-за какой-нибудь странности. Таким образом английские и валлийские саги сохранились в древней литературе, а поэты, очарованные их красотой, обеспечили им вечную жизнь. Однако для детской сказки все эти пути трансформации оказались закрытыми. Ее существование зависело от популярности среди последующих поколений матерей и детей. Если по какой-то причине популярность детской сказки вдруг уменьшалась или сходила на нет, она исчезала из человеческой памяти. Правда, отдельные или самые поразительные ее элементы могли вести независимую жизнь и остаться в коллективном воображении народа. Они могли перетечь в саги или даже в другие детские сказки или трансформироваться в юморески, хотя целое, частью которого они являлись, давно исчезло.
