Когда я открыл глаза, то долго (как мне казалось) всматривался в размытое пятно на… потолке? Смахивало оно на пятно в моей квартире из прошлой жизни. Где-то год назад, как бы знаменуя последний год моей жизни в двадцать первом веке, меня залили квартиранты этажом выше. Не сильно, но достаточно, чтобы в углу, на шве между стыками плит, расползлась плесень. По-хорошему, ее надо было убрать сразу же, дела-то там было – на полчаса край, но все как-то руки не доходили, и этот период реабилитации после жуткой травмы совсем выбил из колеи, не оставил ни капли сил. Да и после смерти близких у меня не было ни малейшего желания приводить в порядок не только квартиру, но и всю свою дальнейшую жизнь.
Я хорошенько зажмурился, пытаясь навести резкость на картинку. На секунду мелькнула мысль – неужели вся эта история с Римом оказалась обычным сном? Куда ночь, туда и сон, или как там говорят? И вот снова моя квартира с тем самым пятном. От этой мысли стало не по себе.
Вся эта история стала глотком свежего воздуха, и да, мне было гораздо лучше в Риме, чем в той жизни. По крайней мере, образца последних её месяцев.
Но вслед за зрением вернулись обоняние, осязание и слух. И я отчетливо почувствовал въедливый запах плесени и гнили. Ощутил, что лежу на чем-то твердом и мокро-липком, настолько, что промокла… туника-таки, а не пижама и не пиджак. Ну и окончательно я понял, что все дороги ведут в Рим, когда услышал латынь.
– Сушите весла, кому говорю, нелюди! – проскрежетали сиплым голосом.
Следом включился вестибулярный аппарат, я почувствовал остаточное головокружение и покачивание на морских волнах. Фу-у-ух, слава богу, я… дома!
Я приподнял голову и первым делом увидел, что у меня на груди сидит крупная такая крыска, размером побольше котёнка.
Крыса важно держала в передних лапках кусок лепешки и с интересом смотрела на меня, ничуть не боясь. Здоровая такая и наверняка заразная.
– Пошла вон, – прошипел я.
Крыса нехотя и даже как-то вальяжно сошла с моей груди, не выпуская кусочек недоеденной лепешки. Далеко не убежала, правда. Чья-то сандалия накрыла грызуна сверху своей подошвой. Животное пискнуло, замерло, а кусочек лепешки выпал из ее лапок. Передо мной вырос сгорбленный мужичок с большой бородавкой над деловой бровью. Он нагнулся, брезгливо поднял крысу за хвост.
– Очухался, значит! – горбун не повернулся, но вопрос явно предназначался мне.
– Тебя, случаем, не Квазимодо звать?
– Меня зовут Малик, – не торопясь проскрипел горбун, а я заметил на его тунике бронзовую заколку. – Хочешь вместо обеда? А то крысы, пока ты спал, пожрали ужин!
Он качнул мертвую тушку, показывая, что готов кинуть ее мне на грудь. Но делать этого не стал – выбросил крысу в прорезанное в борту окошко. Вытер руки о потертую и пожелтевшую тунику и резко подался вперед, приближаясь своим лицом к моему лицу.
– Добро пожаловать в подземное царство, – прошипел он, обдавая меня не самым приятным запахом сгнивших под корень зубов.
– Сам-то не боишься туда попасть? – спокойно ответил я. – И рожу убери подальше – воняет.
Горбун не ответил. Замахнулся, чтобы отвесить мне затрещину. Я хорошо видел удар и с легкостью на него среагировал, несмотря на не самое лучшее самочувствие после драки на палубе быстроходного гаула, груженого гарумом. Но выкинутая рука остановилось на полпути, лязгнули кандалы.
Удар, и по моей щеке расплылся жар от следа пятерни. Так вот чего горбун такой смелый. Я оказался прикован, мои движения были ограничены. Но никто не сковывал моих ног, и ступня в ответ врезалась горбуну между ног.
– У-у… – его согнуло, как неисправную раскладушку.
Я добавил вдогонку тяжелый удар головой в его скулу. Метил в его массивный нос, но чуть подвела наводка.
На нас тотчас устремились взгляды остальных присутствующих – с десяток рабов буквально втянули голову в плечи. Горбун попятился, растирая причинное место, в его руке блеснул нож.
– Зарезал бы, как последнюю собаку… – он стиснул рукоять ножа так, что даже костяшки пальцев побелели. Зато скула у него быстро краснела.
Ноздри горбуна раздувались, на лице ходили желваки, но он даже не стал пытаться меня пырнуть. Спрятал нож в полы туники, процедил:
– Живи, за тебя заплачена слишком большая цена и Халидоп с меня шкуру спустит, если с твоей головы упадет хотя бы один волос!
Горбун зыркнул на меня напоследок и поковылял в свой уголок, откуда, видимо, присматривал за нами. Оригинальный способ сохранить волосы на моей голове… заковать, посадить на весла. Ну да боги им судьи, и горбуну, и Халидопу.
Все указывало на то, что я угодил в плен пиратам. Неприятное обстоятельство, но самое главное, что меня оставили в живых. И судя по тому, что руки, ноги и голова у меня были на месте, я отделался малой кровью. А значит, теперь только от меня зависит, смогу ли я выкарабкаться из новых неприятностей.
Пока горбун Малик шёл прочь, возвращаясь в свой угол, и смотреть на меня не мог, я выплюнул себе на тунику его бронзовую заколку, которую успел сорвать. Считай, первые шаги в сторону свободы сделаны.
Я, в отличие от остальных рабов, сидевших на длинной скамье, очнулся под ней. Тяжело поднялся, незаметно сжав в кулак заколку. Сел на скамью и кашлянул вместо того, чтобы нормально вдохнуть, потому что духота здесь стояла просто невыносимая. Все тело было покрыто испариной. Прежде чем что-то предпринимать, следовало осмотреться.
Место было очень узким, метра в полтора. Скамья, на которой сидели рабы, и проход, по которому можно было передвигаться боком. Горбун был невысокого роста, и то почти касался макушкой потолка. Мне наверняка придется перемещаться здесь полусогнутым. Так что надо рассчитать так, чтобы не стукнуться о потолок головой.
Через прорезь, в которую были вставлены весла, я отчетливо увидел береговую линию. Нет, это не были Помпеи, их порт я запомнил хорошо. Корабль прибыл в какое-то новое место. А значит, я пробыл без сознания достаточно времени… кстати, корабль покачивался, явно не стоял на месте, а значит, мы плыли как раз к новому берегу.
Расстояние между мной и остальными закованными гребцами было около двух метров, что, по сути, исключало любую коммуникацию. Кандалы были у каждого отдельные… осмотревшись, я понял, что ни одного из присутствующих здесь пленников я не видел раньше. Неужели никого с корабля Голува? Одно объединяло рабов – все они были ребятами с хорошей, развитой мускулатурой, скорее всего, на их питании никто не экономил. Работенка у гребцов была, как ни крути, жутко энергозатратной. А ещё я заметил потухшие, мёртвые взгляды. Вот она, давно поломанная воля. Так… стоп, а слона-то мы и не заметили!..
