Негры бывают разного цвета.
От иссиня-черного до почти бежевого, наподобие кофе с молоком. Говорят, встречаются даже негры-альбиносы…
– Ну, и чего ты быкуешь? Ну?
У этого парня кожа была темно-коричневая и блестящая – как ремень с портупеей или новая кобура, выдававшиеся некогда офицерам Советской армии.
– Смотри… Сюда смотри!
Алексей взял банку тушеной говядины так, чтобы виднелось изображение на этикетке:
– Видишь, вот бык – он большой, здоровый… Как ты, да? А все же в такую маленькую баночку поместился.
Алексей поднес тушенку поближе к глазам собеседника:
– Дошло? Нет?
Разумеется, сидящий напротив негр по-русски не понимал ни слова. Но сейчас это уже значения не имело.
– Отвечай, придурок…
Неизвестно, что взбрело коричневому парню в голову. Может быть, его обманул вкрадчивый, почти нежный тон собеседника? Или нахал решил, что русские хотят просто-напросто откупиться? А может…
Во всяком случае, он демонстративно сплюнул прямо под ноги Алексею и сказал что-то громкое и обидное.
Столпившиеся вокруг негры засмеялись.
– Зря ты так…
Мощный удар в висок отбросил сидящего к стене – банка с говядиной весила больше четырехсот граммов, так что не пришлось даже замахиваться.
И, прежде чем тело с грохотом сползло вниз, Алексей успел еще разок впечатать в грудь противнику высокий форменный ботинок:
– Х-хак!
Он отступил назад и сразу же оказался среди земляков:
– Отлично, Леха.
– Ну? Кто еще?
– Б… суки чернож…
Стало слышно, как не торопясь перекатывается по полу опрокинутый кем-то стакан…
А в следующую секунду дрались уже все – благо даже при такой свалке отделить своих от чужих было немудрено.
Противник имел явное численное превосходство. Поначалу казалось даже, что вокруг мелькают одни цветные оскаленные рожи:
– Держись, братья-славяне!
Алексей едва увернулся от летящего в голову кулака и довольно удачно встретил локтем чью-то коричневую физиономию:
– Н-на!
Однако тут же под звуки осыпавшегося стекла очередной противник достал его хлестким ударом по печени…
Переломившись от боли, Алексей попытался поставить блок, но продолжения не последовало. Никто не спешил добивать его – никто вообще больше не шевелился, и воцарившуюся тишину нарушало только хриплое дыхание дюжины разгоряченных мужчин да хруст осколков под каблуками.
Невидимый бедолага внизу попробовал застонать, но тут же осекся. Алексей поднял глаза:
– Мать твою… Дятел!
В дверном проеме стоял собственной персоной капрал-шеф Дюпон.
Прозвище Дятел давно и намертво прилепилось к нему с легкой руки легионеров из России. Дело было даже не во внешнем сходстве носатого коротышки с лесной птицей. Куда важнее, что капрал-шеф слыл отпетым карьеристом, стукачем и провокатором.
За двенадцать лет службы в Легионе имя его обросло таким шлейфом самых омерзительных, передававшихся из поколения в поколение легенд, что теперь уже невозможно стало бы отделить правду от вымысла. Многие поговаривали, что Дятел в прежней своей жизни был католическим священником и сбежал от суда за изнасилование ребенка. Другие утверждали, что он пытал людей в застенках румынского диктатора Чаушеску, но не поделил с начальством золото, выломанное из зубных коронок. Третьи ручались головой, что Дюпон – это не кто иной, как серийный маньяк-расчленитель по прозвищу Розочка, наводивший в восьмидесятые годы ужас на окраины Лондона.
Во всяком случае, французский язык вряд ли был для капрал-шефа родным. Как, впрочем, и для большинства легионеров…
Осторожный Дятел вовсе не торопился входить внутрь.
Тянулись секунды, а он все так же молча стоял на пороге, слегка покачиваясь и перенося вес тела с пятки на носок: вперед-назад… вперед-назад… Классическая поза: руки за спиной, ноги на ширине плеч, а брезгливо поджатые бледные губы явно не сулят никому ничего хорошего. В полной тишине взгляд капрал-шефа неумолимо перетекал от одного участника потасовки к другому – ни на ком не задерживаясь особо, но никого и не пропуская.
Наконец дошла очередь и до Алексея.
«Сволочь, – подумал он. – Обидно-то как… Глупо!»
Оказалось неожиданно трудным заставить себя поднять глаза на маленького носатого человечка в погонах…
Впрочем, особого смысла геройствовать уже не было. Дверь с медленным скрипом закрылась, и капрал-шеф Дюпон по прозвищу Дятел исчез за ней, так и не произнеся ни слова.
– С-сука рваная! Падла…
– Во, попали! И чего теперь? Всем «цивиль»?
– Да, б… Доигрались.
В общем разноязыком гомоне ухо сразу выделило голоса соотечественников.
– Мужики, вы как? Живые?
– Вроде… Нормально!
– Острожней. Смотрите, чтобы не нарваться сдуру.
Опасения оказались напрасны – недавним противникам тоже было не до разборок. Хотя всерьез перепало только тому негру, с которого начал Алексей, остальные чернокожие парни ничуть не рвались продолжить драку и до конца выяснить отношения с русскими.
Всех теперь заботило совсем другое…
– Чего делать будем?
Алексей хмыкнул:
– А я знаю?
Но соотечественники уже обступили его в ожидании.
– Надо же что-то делать!
– Ребята, это из-за меня… – Парень лет двадцати, которого все называли Студент, поправил платок, пытаясь остановить сочащуюся из рассеченной брови кровь.
Кто-то из братьев-славян невесело матюгнулся.
– Так, – принял решение Алексей. – Пошли на бревна.
Народ без разговоров двинулся к выходу, и только щетинистый здоровяк по кличке Хохол для порядка спросил:
– А зачем?
– Посидим, покурим… Подумаем.
– Пошли!
– Да, не здесь же торчать. – Алексей выразительно покосился на чернокожих парней, обступивших своего битого лидера.
Когда все уже были за дверью, Студент обернулся:
– Что там с ним?
– Нормально. Оклемается.
Алексей покачал головой:
– Слава богу! Только вот еще «мокрухи» не хватало. Для полного счастья.
– Это все из-за меня, – повторил Студент.
– Чего уж теперь?
Близость моря почти не чувствовалась – с прошлого воскресенья не было ни ветерка, и воздух над казармой привычно дрожал от духоты.
– Чертова погодка!
– Одно к одному…
Сразу же за штабным корпусом начинался сквер со спортивной площадкой – излюбленное место отдыха и общения всех без исключения национальных «кланов» и землячеств со времен основания лагеря.
Алексей первым обогнул турник и опустился на одно из бревен, облюбованных для посиделок «русскими» кандидатами в Легион:
– Блин… Сковородка.
Посторонних поблизости не было.
Деревья и здесь почти не давали тени, но Студент уже вытаскивал из кармана зеленого тренировочного костюма мятую пачку «галуаз»:
– Угощайтесь, мужики.
– Спасибо.
– Давай сюда… Мерси!
Пока закуривали, никто не произнес ни слова.
