Представьте, вы попали на планету к неизвестной цивилизации. Вы не можете оттуда выбраться. Так же вы не знаете откуда прибыли и кто вы вообще такой. Вокруг ходят неизвестные существа, допустим Пирамидообразные. Все на одну грань похожи. Они-то между собой может и видят различия, но вам такие подробности не заметны.
Вы тщетно пытаетесь вступить в контакт. Существа эти заняты своими делами, вам совершенно непонятными. Вы пытаетесь разгадать, уловить закономерности, или причины, но ничего не выходит. Заговорить не удаётся. Нет никакой связи с их языком: или они только вас не слышат, или не умеют вообще слышать. Всё это неизвестно.
Что поделать? Вам же тоже нужно как-то существовать. Так что вы пытаетесь отдельно от них строить свою жизнь. Иногда ваши пути пересекаются, и существа начинают враждебно вести себя. Иногда, как бы вы сильно на них не налетели, они ничего не замечают. Всё всегда происходит спонтанно и не поддаётся никаким законам. Вы стараетесь максимально от них оградиться и не мешать, чтобы у всех всё было хорошо.
Но идут годы, а вы всё ещё не понимаете, как они живут. Питаются ли? Или что-то делают …для чего-то? Одиночество вас загрызает так что вы пытаетесь подобать им. Вы повторяете за ними, ведёте себя так же, но всё всё равно мимо. Или вы их злите, или ничего не происходит. Ничего неизвестно. Они отдельно, и вы отдельно.
Это, ладно ещё, если они есть. А то могла бы быть такая цивилизация, которая неподвластна вашему восприятию. Это не значит, что она развитей или примитивней вашего, просто другая. И ваши органы восприятия не способных их обнаружить. Всё равно что постараться увидеть новый цвет. И вы бы просто не способны были знать о существовании таких существ. Вы бы тогда ходили по мёртвым землям и бездельничали. Ваш день был бы занят поисками еды и крыши. Ладно, день, неделя или месяц. Но годы, десятилетия. Не поговорить, не увидеть никого, не знать о существовании чьём-то. А, может, вы последнее существо во вселенной?
Но тут на горизонте появляется дрожащее пятно. Оно идёт к вам. Оно кричит и радуется. Оно подобно вам. Может, не так же выглядит или вообще другого вида или формы, но вы способны понять друг друга. Вы, можете быть, не согласны с мировосприятием или жизненными ценностями этого существа, но для вас это уже не важно. Оно есть. И всё. Больше ничего не надо.
Оно может быть отвратительной занудой или ленивой вонючкой, оно может быть циничным и до отвратности эгоистичным, но оно есть. Вы не одиноко.
Для первого состояния, ощущения угнетённости и страха неизвестности или безвыходности, подойдёт слово «одиночество». А что для второго?
«Жизнь»? Но и в толпе живых людей можно чувствовать себя одиноким. «Неодиночество»? «Общество»? Нет тут общества никакого. Это не дружба, потому что этот человек может вам совсем не нравится. Это слово должно быть чувством. Тёплым, очень личным и тайным. Это чувство заставляет просто стоять рядом. Или, во время всеобщего смеха, обращать внимание именно на это, близкое тебе, существо. Слова такого я так и не нашёл в русском языке. Это антоним одиночества. Может быть, объединение? Но это скорее процесс какого-то синтеза чего-то с чем-то. Тогда объединённость – как нечто завершённое и единое. Но этот термин вызывает у меня ассоциации какой-то коалиции или наличия признака. А ведь антоним одиночества можно испытывать и к пирамидообразным существам. Не обязательно, что бы они вас понимали. Вы и сами этого никогда не поймёте. Напишу то, чего сам всё время противлюсь: вы это почувствуете.
Уже долго думаю, как бы это назвать: и «общность» предполагалось, и «единство». Только данные термины вызывают поверхностное, математическое олицетворение. «Понимание», почему-то, вызывает тошноту, но уже ближе. Потом я столкнулся с тем, что понимания одного мало. Можно понимать, что хочет и имеет в виду другой человек, но быть с ним не согласным \/ против него. Или совершенно не знать, как этого добиться.
Если не думать над словом, а обратить внимание на свои ощущения в момент испытывания такого ощущения, то по телу проходит тепло. Не термодинамическое свойство, а осознанное, информационное, даже удивительное. Слово это оказалось тем, что нужно, так как я его не выдумал, исходя из долгих расчётов и подборов. Оно именно родилось. Такое тепло, которое согревает даже при промёрзшем теле. При полнейшей апатии или прострации. И это не жар Данко. А лёгенькое тепло, соединяющееся с другим таким же теплом. И не лёгенькое, а нежней – лёгохонькое. Слова эти оба уменьшительно ласкательные, но первое по звучанию для меня прыгучее, сродни каплям дождя по лужам асфальта или лошадиным подковам. В то время как второе, с добавлением слога «хо», ассоциируется с воздухом, эффектом глубокого грудного выдыхания, после того как долгие поиски закончились, и можно просто им наслаждаться.
Лёгохонькое тепло. «Хорошее» название, но не то, что нужно. Если не придумается ничего лучше, останется это.
Здравствуй, читатель. Не знаю, дорогой ты мой или уважаемый, так что давай не извиняй за столь сухое и ничем не окрашенное «читатель». Почему не извиняй, ты поймёшь, если тебе хватит выдержки осилить все последующие строчки. Думаю, ты уже с первой страницы примерно представил, что тебя ожидает и каким образом оно будет подано.
Сейчас я, зная уже во что всё произведение вылилось, могу судить и подправлять некоторые моменты под изначальную планируемую тему. Так что сомневаюсь, что ты поверишь мне, если я напишу, что изначальной темой не было то, что вышло в итоге. Ведь ты понимаешь, что после того, как я впервые допечатал книгу, я мог с десяток раз её менять и крутить так, как мне это понадобится. Только в таком случае не вышло бы жизни.
Тут сразу рождается моя первая неприязнь к книгам, фильмам или театру. Только не нужно на меня роптать, я не видел всего, так что сужу только по тому, что довелось мне застать. Жизнь в этих выражениях искусства подана в застывшем виде. В виде специально подобранных моментов, сейчас и здесь в этот миг чудом столкнувшихся. Конечно, нам было бы неинтересно следить за бытом, не к чему не стремящемуся. Даже я расписывал не все повседневные обыденные занятия моей героини, однако последующие изменения и поправления привели бы к божественному надзору над персонажем. Как будто он следует своей уготованной судьбе, а мне было интересно проследить за её жизнью.
