Ленин категорически ставит вопрос о восстании почти во всех письмах, начиная с 12 сентября.
Однако все это не производит на ЦК должного впечатления. Тогда Ленин обращается в ЦК с новым письмом от 29 сентября, которое по существу является ультиматумом. Или ЦК примет предложение Ленина о немедленном назначении восстания – или Ленин выходит из ЦК. Вот самое важное место из этого письма:
"Если бы мы ударили сразу, внезапно, из трех пунктов, в Питере, Москве и Балтийском флоте, то девяносто девять процентов за то, что мы победим с меньшими жертвами, чем 3-5 июля. При таких шансах, как теперь, не брать власти, тогда все разговоры о власти Советов превращаются в ложь. Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный орган вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в Предпарламенте, как предоставление места меньшевикам в Президиуме Совета и т. д. и т. д. Видя это, я должен усмотреть тут "тонкий" намёк на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, на зажимание рта и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собою свободу агитации в низах партии и на съезде партии, ибо мое крайнее убеждение, что если мы будем ждать съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию".
Обращаться к съезду партии вождю не понадобилось. Разумеется, никто не желал выхода Ленина из состава ЦК, но именно Троцкий начал активнейшую работу по устранению упомянутых в письме недостатков.
Троцкий приобретал всё больший вес в ЦК. На очередном заседании 3 октября ему удалось убедить его состав принять решение о возвращении Ленина из финляндского подполья в Петроград. Чтобы "была возможной постоянная и тесная связь", – говорилось в решении.
В самом деле. Большевики на данный момент были в Петрограде уже чуть ли не самой влиятельной силой, и вождю не нужно было опасаться ареста. Просто стоило быть осторожным – на всякий случай. Кроме того, дело шло к восстанию, и на этом этапе физическое присутствие Ленина было весьма желательным.
Николай Маркин неизвестно какими путями умудрился выполнить поручение Троцкого. Большевистский Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов обзавёлся собственной типографией и вновь начал издавать газету. Её назвали "Рабочий и Солдат". Маркин сидел день и ночь в редакции, налаживая дело.
Лев Давидович мысленно поздравил себя. Ценность такого человека, как этот немногословный матрос, как оказалось, намного превышала его же красноречие. Троцкий понял, что у него появился неоценимый помощник.
С этого дня патрулирование для Маркина закончилось. Со своими матросами он теперь виделся урывками, всё время занимаясь новыми поручениями Председателя Петроградского Совета.
Впрочем, его ребята тоже не сидели без дела. Работы по подготовке восстания было много. Да и особая надобность в патрулировании отпала. Отряды Красной Гвардии на местах сами неплохо справлялись с беспорядками.
Ещё до возвращения Ленин руками Троцкого добился очень серьезного тактического успеха. Заседание ЦК от 5 октября года почти единогласно вынесло постановление уйти из Предпарламента в первый же день открытия его сессии 7 октября, огласив там соответствующую декларацию.
В Петроград вернулся Ленин. Отныне он берёт на себя непосредственное руководство над ЦК.
Теперь Владимир Ильич имеет возможность встречаться с каждым из членов ЦК и Петроградского Комитета. Его информация тоже стала полнее. Ленин на всякий случай снова сбрил бороду и усы и загримировался, сделав себе через ЦК удостоверение на то же имя рабочего Константина Петровича Иванова. На имя Иванова был выписан пропуск и в Смольный институт, где теперь находился легальный большевистский центр.
До этого в Смольном был Институт благородных девиц, но в связи с неспокойной ситуацией на улицах Питера, он в начале октября перебазировался в Новочеркасск. Здание тут же явочным порядком было занято ЦК большевиков, которому уже давно в связи с ростом численности как самой партии, так и её аппарата, стало тесно в особняке Кшесиньской.
Хотя Ленин и говорил, что ему нужно фальшивое удостоверение на всякий случай, ибо возможен и "конфликт" и "встреча", но надобность в этом была едва ли. Временное правительство давно не искало Ленина, а ЦК партии еще 6 сентября предложил Ленину и Зиновьеву в случае их согласия поставить перед ЦИК Советов вопрос об освобождении их от преследования под залог. Однако Ленин предпочел оставаться на нелегальном положении. Бережёного Бог бережёт
Большевистская фракция в соответствии с ранее принятым ЦК решением покинула Предпарламент, огласив мотивированную декларацию. Декларация содержала общеизвестные требования большевиков о власти Советов, земле, мире и так далее
Подтекст декларации был яснее ее текста – это бойкот Предпарламента и ставка на установление диктатуры через вооружённое восстание.
Меньшевики и эсеры, сами не желая того, способствовали созданию весьма важного, быть может, решающего легального органа машины восстания – Военно-Революционного комитета.
На очередном заседании уже в большинстве своём большевистского Петроградского Совета говорилось о необходимости создания, во-первых, контроля над действиями Петроградского военного штаба (который обвиняли, что он хочет вывести революционный гарнизон из Петрограда), во-вторых, организации такого органа, который мобилизовал бы население для обороны Петрограда – Комитета революционной обороны.
Меньшевики и эсеры сначала были против, но потом сами внесли предложения, которые гласили:
1. Создать при командующем войсками Петроградского округа коллегию из представителей Совета, и всякий вывод той или иной части войск может быть произведен только с согласия этой коллегии.
2. Очистить командный состав от правых (в данном контексте консервативных, проправительственных элементов).
3. Создать комитет революционной обороны Петрограда.
Большевистский Исполком Советов весьма охотно принял эти предложения. В тот же день состоялся пленум Совета, на котором нашли, что предложения меньшевиков и эсеров недостаточно радикальны. Пленум записал, что власть должна перейти в руки Советов, что же касается революционного комитета обороны Петрограда, который “сосредоточил бы в своих руках все данные, относящиеся к защите Петрограда и подступов к нему” то он “должен быть создан”.
Так при невольном участии меньшевиков и эсеров была подготовлена почва по созданию легального органа восстания – Военно-Революционного Комитета.
