Александр Гиневский - Лентяйское сочинение

Иные рассказы этой книжки написаны давно. В ту пору полицейские у нас назывались «милиционерами», а денежная единица рубль была «бумажкой».

И что интересно: ребята той поры, мальчишки и девчонки, были такими же фантазёрами, как ты. И такими же проказниками. Но при этом они знали цену настоящей дружбе. И были готовы прийти на помощь другу в трудную минуту.

Я надеюсь, поступки ребят моих рассказов будут тебе понятны, близки и… по душе.

Александр Гиневский

Была суббота. Папа лежал на диване с газеткой. Отдыхал. Я тоже лежал. С ним рядом. Лежал и рассматривал в газете снимки.

Папа почитает-почитает, посмотрит на меня и говорит:

– А хорошо, Вовка, вот так иногда поваляться, побездельничать. Верно?

– Спрашиваешь.

– Только вот меня что-то в сон клонит. А тебя?

– И меня, – говорю.

– Покемарим?

– Покемарим.

– Чур без медвежьего храпа и львиного рыка.

– Чур.

Только мы устроились, накрылись газеткой – как вошла мама.

– Подъём, мужики!

Но мы с папой притворились, будто давно заснули.

– Эх, спит моя оравушка богатырским сном. А в доме картошки нет, – тихо сказала мама совсем другим голосом.

Мы лежим себе. Папа даже носом посвистывает. Вдруг перестал посвистывать, заворочался, зашелестел газетой.

– Придётся отправляться в картофельный поход, Вовка, – сказал папа кислым голосом. – Ну, раз мы с тобой мужики.

А я сплю себе. Так не хотелось вставать с тёплого дивана. Ещё бы. На улице дождь, сыро, ветер дует. Какой тут поход?..

– Ничего не попишешь, картошка нужна, – вздохнул папа.

Я чуть приоткрыл один глаз. Вижу, папа смотрит в окно. А там за окном одна холодная осень.

– Думаю, Вовка меня одного не отпустит в такое ненастье, – папа посмотрел на маму.

– Конечно, не отпустит, – засмеялась мама и скомандовала: – Оба шагом марш за картошкой!

Пришлось и мне вставать.

Приходим в магазин, а там картошки нет. Была, да кончилась.

– Во, хорошо! – говорю. – Пошли домой. Так и скажем маме.

– Предлагаешь вернуться без добычи? – удивился папа.

– А что? Мы же не виноваты.

– А есть что будем? И потом, какие же мы с тобой мужики, если вернёмся домой пустыми. Поехали-ка на рынок. Ну, чего скуксился?

– Да ну! На рынок…

– Тебя, я смотрю, назад потянуло. К тёплому дивану.

Мне очень не понравилось, что папа так посмеивается надо мной.

– Ладно, поехали, – говорю.

Приехали мы на рынок. Народу-у!..

Папа взял мою руку, говорит:

– Держись за карман куртки. И смотри у меня, не отстегнись.

Идём. Проталкиваемся.

А кругом чего только не продают!

Некоторые продавцы покупателей так и подзывают. Громко, весело:

– Огурчики малосольные! Кому огурчиков?! С рассолом и без рассола – как душе угодно.

– Кому помидоры?! Краснодарские – краснее не бывает.

– Капуста свежая, белокочанная! Хоть в щи, хоть в засолку!

– Яблоки, гранат, орех грецкий! Подходи, пробуй! Попробуешь – сразу купишь!

Я посмотрел на продавца. У него так сверкали чёрные глаза, что подходить было страшно.

Вот и картофельный ряд.

Папа так сразу и направился к дедушке в брезентовом фартуке. Дедушка худенький, в очках. На голове чёрная ушанка. Одно ухо вверх торчит, другое – просто болтается. А лицо почему-то сердитое. Он никого не подзывал и товар свой не нахваливал.

– Это у вас «кобблер»? – папа взял в руки картофелину. Вертел, разглядывал. Даже понюхал.

– И не угадал! – дедушка прямо обрадовался.

– Ну тогда… «коренёвский»!

– Ишь ты, угадал, – расстроился продавец. – Да ты, поди, ни одного другого-то сорта и не слыхал.

– Слыхал, – папа смотрел на дедушку и улыбался. – Например, сорт «берли́-хинген».

– Ишь ты, какой заковыристый угадчик выискался.

– А картошка ваша из каких мест будет?

– А ты, дорогой заковыристый, сам смекнуть должен.

– Думаю, из новгородских.

– Попал. В точку. А теперь ступай, раз всё угадываешь…

– То есть как это «ступай»?! – нахмурился папа.

Рядом с дедушкой стоял другой продавец картошки. Он слушал-слушал и говорит:

– Ну какая же ты заноза, Федотыч! Ты же так всех покупателей распугаешь. Так и останешься со своими мешками.

– А ты в мою торговлю не суйся, – ответил сердито дедушка. – Мне, может, особый покупатель нужен. Это тебе только бы продать, да и дело с концом…

– Какой тебе ещё такой особый покупатель нужен?

– Такой… чтобы и поговорить, и поспорить. Тебе не понять…

– Стоп, ребята, – сказал папа и посмотрел на дедушку. – Я и есть такой покупатель.

– Ты?! – усмехнулся дедушка.

– А то кто же?

– Затейно. Это почему же?

– А потому. Вижу, картошка у вас – отменная. И продавец её – весьма симпатичный человек…

– Это он-то симпатичный? – удивился другой продавец.

– Он, он… Так что прошу взвесить десять кило. Без вашей картошки мы не уйдём. Верно, друг Вовка? – папа подмигнул мне.

– Верно, – говорю.

Дедушка поманил папу тёмным корявым пальцем.

– Слухай суды, – сказал он ему на ухо. – Я те, заковыристый, за твою беседу да за твою необидчивость спущу картоху подешевле. Годится?

– Да это же вам в убыток, чудак-человек!

– Не мели языком-то. Давай свой сидор да плати деньги. Ты заковыристый, а я чудак – почитай родня.

Папа завязывал рюкзак и всё посмеивался. Посмеивался и дедушка. Только у него смеялись одни глаза под густыми бровями. Остальное лицо так и оставалось сердитым.

– Ладно, бывайте, – сказал он нам на прощанье.

Папа помахал ему рукой.

– Славный человек этот старик.

Теперь можно было ехать домой. Но папа не спешил. Подходил к прилавкам. Рассматривал морковку, лук, всякую зелень. Разговаривал с продавцами. Всё посмеивался, причмокивал губами от удовольствия:

– Вовка, ты только взгляни на тыкву! Это же не тыква, а спускаемый на Землю космический модуль!

Вдруг папа нагнулся.

– Стоп, молодой человек. Ты откуда и куда?

Папа держал за руку какого-то мальчишку. Это был даже не мальчишка, а так… ребёнок в коричневой куртке. И ростом меньше меня. И, видно, совсем ещё без понятия. Обычный дошкольник.

– Я ниоткуда, я приехал, – сказал ребёнок.

– А ты один приехал или с толпой родственников? – спросил папа.

– Я без родственников. Я сам и с мамой.

– А мама где?

– Где-то потерялась, – бодро ответил ребёнок.

Папа даже присвистнул.

– Что ж это у тебя за мама, что ты даже искать её не собираешься?

– Сама потерялась – пусть сама и находится. Она всё время теряется. В магазинах. А потом сама находится.

– Вот это парень! Вот это я понимаю. Никаких слёз, никакой паники. Молодец! – папа потрепал его по плечу. – Звать-то тебя как?

– Димочка, – ответил смелый ребёнок.

– Ну, Димочка!.. Да ты не Димочка, а целый Дмитрий. Прямо вылитый Дмитрий Донской.