1. Глава 1
Заходи, путник! Добро пожаловать в земли Сольмении.
Здесь каждый знает — остерегайся незнакомых водоемов после захода солнца и уважай Лешего, коли не хочешь заплутать в чащобах. Здесь домовые не миф, а кикиморы — одичавшие духи, ставшие нечистью. Здесь Ворожея может увидеть грядущее, заглянув в полотно Многоликого. Здесь ведунья может выторговать у Мары еще несколько лет жизни для угасшей души и вытянуть ее из нави. Здесь порой исчезают люди, и виной тому не волкодлаки, как считают суеверные селяне...
Заходи, путник, но будь осторожен на своем пути.
Глава 1
— Маама-а! Нет, отпустите ее! Мамочка-а!
Не сумел ночной лес укрыть беглянок густой кущей. Не успел.
— Попалась, мерзавка! — довольно процедил худощавый мужик, обнажив порченные гнилью зубы в победном оскале.
Он с предвкушением оглядел дергающуюся в его руках молодую женщину и, повернул голову в сторону своих спутников, ликующе сузив жуткие, горящие явственной злобой глаза. Грязная ухмылка расползлась на его неказистом лице.
Пропахшая конским потом ладонь подлеца легла на лебединую шею. Душить ее он не собирался. Нет. Лишь припугнуть, нагнать страха на боярскую женку — пущай поймет свое положенье, глядишь станет посговорчивее муженька.
В следующий миг, в очередной попытке высвободиться, пленница резко двинула локтем назад и умудрилась-таки достать ребра подонка. Сдавленный выдох послужил ей сигналом.
Болезненно содрогнувшись, он на краткое мгновенье ослабил хват. Сама подивившись своей удаче, женщина дернулась была вперед, но головорез успел перехватить ее. Заломив руки ей за спину, он жестко прижал пленницу к себе и грубо схватил грязными пальцами за горло.
Женщина напряженно замерла.
Испуганно всхлипнула девятилетняя девочка, одетая лишь в ночную тонкотканную рубаху и легкие черевички. Она успела добежать до кромки леса, прежде чем преследователи настигли их. Но не успела скрыться, и теперь беспомощно стояла в тени раскидистых деревьев, что прятали ее от лунного света, но не от кучки головорезов.
— Ишь, как притихла, — прогундосил один из них, жадно разглядывая пленницу. Четверо его подельников заржали.
Ощущение власти над барыней кружило им голову. Прекрасная ликом статная молодая женщина, сейчас стала лишь загнанной добычей, кучки шакалов.
Худощавый грубо перехватил пленницу за лицо, жестко впиваясь острыми пальцами в мягкие щеки, и с усилием повернул к себе. Медленно, наслаждаясь ее бессильной ненавистью, мужчина склонился к самому уху сопротивляющейся жертвы так, что его сальные рыжие волосенки коснулись женского лица, и, обдав ее горячим дыханием, довольно прошептал:
— Поверь, барыня, тебе у нас понравится... — И, гнусно ухмыльнувшись, неспешно провел носом вдоль тонкой шеи, с показным наслаждением вдыхая запах женского тела.
Пленница едва не задохнулась. Толи от смрада его дыхания, толи от накрывшей ее волны ненависти и омерзения. К горлу подкатил горьковатый комок. С трудом сдержав рвотный позыв, она вновь попыталась вырваться из болезненного захвата и, сумев извернуться, укусила патлатого за ладонь.
— От, дрянь! — разъяренно прошипел он, широко раздув ноздри и вытаращив налитые злостью глаза.
Со стороны это жуткое выражение лица могло бы показаться кому-то смешным, не пугай оно своей яростью и нескрываемой жаждой причинить боль.
В приступе нахлынувшего гнева, он резко ударил взбрыкнувшую пленницу под ребра, выбивая из нее весь воздух. Дыхание сбилось, и она надломлено согнулась, едва не потеряв сознание от жгучей боли.
Тягучее извращенное удовольствие разлилось по его телу. Наслаждаясь истязанием, мужик еще крепче сжал руки непокорной бабы, с силой врезавшись острыми ногтями в чувствительные изгибы локтей.
— Мама! — в ужасе закричала перепуганная девочка с красным от слез лицом. — Перестаньте! — взмолилась она. — Не трогайте ее!
Лишь на пару ударов сердца мужики отвлеклись на отчаянный детский крик, но пленнице хватило и этого краткого мгновенья. Молясь родным и местным Богам, чтобы у нее получилось, она быстро скосила глаза вниз и, прикинув расстояние, со всей силы ударила пяткой в колено державшего ее мерзавца. Нога мужика выгнулась в бок, и он, не ждавший таково от тощей боярской женки, потерял равновесие.
Немедля она вывернулась из стальной хватки и, довершая начатое, резко продавила его ногу до самой земли, завалив паршивца на влажную редкую траву. И, подобрав подол платья, скорее рванула вперед.
Но не сумела беглянка сделать и пары шагов, как успевший развернуться мужик, внезапно ударил ее ногой, подсекая и роняя наземь. Быстро навалившись сверху, он вдавил свою добычу в мокрую землю и, болезненно сжав волосы на затылке, рывком дернул ее голову назад. Наклонившись как можно ближе и зло чеканя слова, он выплюнул в ее искаженное ненавистью лицо:
— Ты доигралась, курва.
Мужик поднял взгляд на своих спутников. Те с гнусными ухмылками на лицах потешались над разыгравшимся зрелищем — не ждали они, что боярыня эдакой вертлявкой неугомонной окажется — и зло приказал:
— Взять ее выродка!
Один из головорезов повернулся в сторону девчонки, с ужасом застывшей среди деревьев в паре саженей[1] от них, наклонился и, осклабившись, издевательски протянул:
— Цыпа-цыпа-цыпа, — так, словно приманивал курицу.
Девочка бросила на мать испуганный взгляд и, увидев в ее глазах немой приказ, развернулась и изо всех сил ринулась в лес.
— Поймайте ее, недоумки! — раздраженно крикнул рыжеволосый, все еще прижимая пойманную женщину к мокрой от дождя земле. Его спутники, следуя приказу, бросились вдогонку убегающему ребенку.
Далеко ли успеет убежать девятилетняя девочка по ночному лесу от четверых натасканных громил? Вот и женщина осознавала, что нет. Понимая, что выбора у нее уже не осталось, и единственное, что она может, нет, обязана сделать…
— Эштихар! — жестко бросила она, наполняя силой каждой звук. И тут же почувствовала свободу.
Мужика резко отшвырнуло назад. Приподнявшись, она обернулась на него и, раздосадовано выругавшись, мгновенно встала на ноги. Слишком слабо. Этот урод отлетел всего на пару саженей. Единственным ее преимуществом теперь стала его временная растерянность. Да и та случилась лишь от того, что он никак не мог ожидать ничего подобного.
Подкованность и выдержка закаленного головореза давали о себе знать. Он собрался в считанные секунды и уже вставал, подняв на нее свой тяжелый убийственный взгляд.
Не теряя ни секунды, женщина бросилась в сторону оседланных лошадей, спокойно пощипывающих в стороне траву, и бесстыже — не до приличий уж сейчас было, задрав свое длинное платье к бедрам, вскочила в седло ближайшего коня и поддала шенкелей, пуская его в галоп.
