Глава 1.
Забор был бесконечным. Это было странно – Колян никогда не знал, что тут, да и вообще где-либо, могут быть такие заборы. Он бывал здесь каждое лето, и думал, что облазил каждый закоулок поселка, знал всю его подноготную, реальную и вымышленную. А теперь оказывалось, что каким-то чудесным образом от его пытливого характера смог утаится столь масштабный объект. Это было решительно невозможно. Даже развалины старого хлебозавода, в которые из местных никто носа не совал по причине жутких историй про призраков и огоньки в окнах по ночам, были исследованы им досконально еще в 5 классе. Именно там он и получил свое ранение, оставившее на его левой щеке напоминание в виде длинного и узкого (спасибо врачам) шрама. Для окружающих сверстников это тут же стало доказательством его беспримерной храбрости, граничащей с безумием – все местные пацаны, даже те, кто был до этого не совсем лоялен к нему, разом прекратили его задирать, и при встрече уважительно протягивали руку с выражением лиц, обозначавшим немалую зависть, но в то же время и благородное достоинство. Все это грело душу Коляна, и наполняло чувством собственной важности. А тут, вот те нате, забор, размером, казалось, с его родную Рязанскую область.
Наткнулся он на него случайно. Утром он, как и собирался, встал пораньше, взял удочки из старого, провонявшего гнилым деревом сарая, и отправился на речку. Идти было недалеко, но Колян умышленно сделал круг чтобы проверить ловушку для птиц, которую он собственноручно сконструировал и расположил для испытаний возле большой солнечной поляны, где всегда было много разномастных пернатых. Недавно он увидел в каком-то фильме как подростки ловили птиц на продажу, и тут же загорелся этой идеей – Коляну срочно были необходимы деньги на новый горный велосипед. На свой день рождения, который будет через месяц, он уже не надеялся, так как папа ему ясно дал понять, что, в связи с его крайне неудовлетворительным поведением велика ему не видать как своих ушей. Вот и приходилось выкручиваться. Сначала Колян попробовал эти деньги заработать – выносил мусор за символическую плату, собирал алюминиевые банки, даже мыл машины на парковке возле торгового центра, но очень быстро эта идея ему наскучила – сбор средств шел слишком медленно. Ему же хотелось всего и сразу, и, желательно, без лишних усилий. И тут такая хорошая идея, подкинутая давно всеми забытым кино. Тут же Колян вычитал в интернете, что стоимость некоторых видов птиц, может доходить до нескольких тысяч долларов. Нет, таких богатых экземпляров в округе, конечно, не водилось, но и наши суровые широты тоже могли кое чем порадовать начинающего птицелова.
Глава 2.
Ловушка оказалось пуста. Недовольно нахмурившись и тяжко вздохнув, Колян побрел дальше. Из его походки исчезла прежняя бодрость, настрой уже совсем не походил на боевой, и рыбалка уже не манила своим неторопливым азартом. Вообще, довольно стройная до этого картина легкого обогащения как-то в миг померкла и затянулась тучами. Колян раздраженно пнул попавшийся на пути мухомор, кинул палку в, недовольно затрещавшую, сороку и вдруг увидел то, на что он мог полноценно выплеснуть весь свой праведный гнев – огромные, не охватываемые глазом заросли высоченной, выше его роста, крапивы. Это был достойный противник.
Колян, сразу несколько повеселевший, не спуская глаз с крапивного моря, как будто опасаясь, что оно исчезнет в тот же миг, когда он отвернется, и даже высунув от предвкушения язык, осторожно прислонил удочки к старому поломанному ветром дереву. Так же не отрываясь, он, почти на ощупь, отыскал в траве подходящие оружие – длинную палку почти без сучков примерно двух сантиметров в диаметре. Оружие удобно лежало в руке и ничуть его не тяготило.
– Сейча-ас… Сейчас ты у меня… попляшешь – бормотнул Колян, подступая к неприятельским жгучим войскам и принимая боевую позицию – руки спрятаны в рукава рубашки, глаза зажмурены, рот угрожающе искривлен. Послышался свист рассекаемого палкой воздуха, битва началась.
Конечно, у крапивы не было никаких шансов, не смотря на ее многократное численное преимущество, но Колян изрядно вспотел и устал прежде, чем хоть сколько-нибудь серьезно углубился в неприятельские порядки, пришлось даже, позабыв про безопасность, снять рубашку, оголяя фланги. Вскоре он достиг противоположного конца крапивных зарослей, немного передохнул, валяясь на солнышке, и засобирался в обратный путь по прорубленному в опасной траве коридору – нужно было еще успеть на реку до того, как солнце начнет жарить в полную силу. Это заняло не больше минуты. Колян решительно направился в сторону дерева, возле которого он оставил свои удочки, но ни удочек, ни даже самого дерева обнаружить не смог. Заметавшись из стороны в сторону в поисках пропавших вещей и немало пошумев, Колян озадаченно развел руками – результатов поиски не принесли. Тогда он, решив, что, каким-то немыслимым образом, перепутал стороны, бегом преодолел крапивный коридор, и забегал в поисках уже там. Результат был, по-прежнему, нулевым.
– Да что ж за день-то сегодня, а… Дедовы же удочки… Сто раз, ведь, хотел свои привезти… Теперь объясняйся вот… – непонимающе бормотал Колян, уныло вертя головой. – Как испарились… точно же помню, что к дереву…
Потоптавшись таким образом на месте еще несколько минут, Колян, раздраженно махнул рукой и побрел в сторону речки по прямой, не разбирая дороги.
– Ай… фиг с ним. Придумаю что-нибудь. – продолжал он свой монолог, продираясь сквозь кусты – Хоть искупаюсь.
Тут-то Колян и увидел впервые этот забор – тот вырос у него прямо перед носом, когда он, больно ободрав руку о какую-то торчащую из земли проволоку, вылез из обширных зарослей иван-чая.
– Вот же, блин… – часто заморгал Колян, едва не врезавшись в облезлую желтую стену – Это откуда еще?.. Такого не было же… – Колян даже потрогал и попинал неожиданное препятствие, чтобы удостовериться в его реальности.
– Твердая… – очевидно и несколько наивно заключил он – Не мерещится значит. Как же мне к реке теперь? Не перелезешь, ведь, еще – высоченный… Вот невезуха!
Еще раз в сердцах пнув, неведомо откуда взявшееся препятствие, отделявшее его от такой недостижимой сегодня реки, Колян решительно зашагал вдоль забора. Прошло пять минут, бодрый и решительный темп стал спадать, и прямо пропорционально ему начало расти раздраженное удивление – забор не то что не кончался, он, даже примерно, не разнообразил себя воротами или хотя бы калиткой, не говоря уже о своем завершении.
– Так не бывает же – уже как-то обиженно пролепетал Колян. Казалось, он готов был заплакать. – Вообще никаких заборов не было, сто раз, блин, тут ходил… – он уже начал похныкивать, потом раздраженно сел, уткнулся лицом в колени и самозабвенно зарыдал. Спустя минуту он прервался, испуганно огляделся – не видел ли кто его в столь неприглядном виде, и вернулся к своему постыдному занятию. В этом плаче было все – и страх перед непонятным, и обида на испорченный летний день, и тяжесть от предстоящего разговора с дедом о пропавших удочках, и обычная детская усталость от реальной жизни, когда тебе – беззаботному ребенку приходится сталкиваться пусть и с мелкими, но самыми настоящими проблемами. Проревев так полчаса, Колян всхлипывая и растирая слезы по лицу, встал и, повесив голову, побрел в обратном направлении с твердым и печальным желанием вернуться прежней дорогой домой.
