Глава 1.
24 апреля. 16:35. Школа.
– А так не бывает! Ты можешь мне что угодно говорить, но не бывает такого! – девушка с всклокоченными красными волосами, дико жестикулируя, металась по кабинету и кричала.
– Тань, хватить орать уже, а… – поморщилась ее субтильная темноволосая подруга, с кольцом в носу.
– Я и не ору! – еще громче вскрикнула та, что назвали Таней.
– Хорошо… Только почему не бывает?
– Почему? – Таня удивленно вытаращила глаза – Да потому что, Лерка! Потому что это просто кладбище! Кресты, могилки, веночки… все! Никаких призраков, никаких зомби, никаких мертвецов! Сказки – понятно тебе? И нечего тебе там делать! И вообще никому!
– Так про зомби и мертвецов никто и не говорит, вроде… Просто в полночь телефон звонит, ты отвечаешь и можешь спросить что—то, или пожелать, или…
– Или, или… В общем хватит голову морочить мне и себе – сказки это все. А у меня контрольная завтра. У тебя, кстати, тоже – забыла? И тебе бы лучше к ней быть готовой, чем голову глупостями забивать. Хоть ты и отличница, но что—то я не припомню чтоб ты учебой в этой четверти блистала.
– Знаю… не забыла… – Лера вздохнула и начала складывать вещи в рюкзак. – Просто ты же знаешь ситуацию… – еще один вздох. – Вечером значит никуда?
– Никуда, – Таня тоже вздохнула, – готовиться надо. А то плакал мой отдых на морях. И так я с географией начудила. Ты же знаешь как это для меня важно… В этом году предки Мальдивы обещали. Я своими соцсетями всех уделаю просто. Особенно Королёву эту… Так что до завтра.
Таня подхватила рюкзак и выпорхнула из класса, оставив после себя шлейф дорогих духов. Хлопнула дверь, Лера осталась в тишине одна. Нужно было заканчивать с дежурством и идти домой. А дома… Дома мать, наверное, опять напилась, опять будет приставать со всякими разговорами, а потом, что самое страшное, дико и жутко хохотать…
Лера до недавнего времени жила одна с матерью. Отец ушел от них много лет назад, не выдержав жизни с запойной и безумной в алкогольном опьянении женой, не остановило его даже наличие тогда еще совсем маленькой Леры. Просто в один день он собрал свои немногочисленные вещи и исчез из ее жизни навсегда, чем доставил ей немало страданий и слез. Она много раз проклинала отца, хотя даже почти и не помнила его, ненавидела и… простила… Жалела только о том, что с тех пор он так и не появился, хотя бы ненадолго. Жалела по—честному, без злости. Мать же после этого пустилась во все тяжкие, предоставив дочь самой себе. Лера, вдоволь наглядевшись на дно человеческой жизни, куда ее тянула собственная мать, твердо решила, что подобный путь точно не для нее и со всем упорством взялась за учебу. Целыми днями она просиживала за учебниками и книгами, уносившими ее далеко от творившейся вокруг действительности и дававшими ей семью и счастливое детство – все то, чего она была лишена в реальном мире.
Так все и шло до тех пор, пока Лера из тихой и доброй девочки не стала превращаться в весьма привлекательную девушку, что, в свою очередь, влекло за собой повышенное внимание далеко не лучшей части мужского населения городка, постоянно ошивавшейся в их квартире. Тогда—то Леру и забрала к себе бабушка. Седая маленькая старушка, выплакавшая все глаза по своей беспутной дочери, стала для Леры второй и настоящей матерью. Но Лерино счастье продолжалось недолго – дало о себе знать подорванное здоровье старушки, и она надолго угодила в больницу, оставив свою любимицу одну. Дабы не оказаться на карандаше у опеки, Лере пришлось временно вернуться на прежнее место жительство – в квартиру матери, давно превращенную из той нормальной двушки в какое—то темное логово.
Это стало непростым испытанием. Вообще, если отбросить все детские мечты и рассуждения, то день, когда бабушка забрала ее к себе, и Лере уже не надо было контактировать с матерью, был для нее самым счастливым, каким бы жестоким это кому не показалось. А теперь бабушке было плохо, и с каждым днем становилось все хуже…
Глава 2.
25 апреля. 14:30. Школа.
– Тань, я не знаю, что делать… – Лера печально смотрела в окно, сидя на парте – Вчера мать опять скандал закатила… Не успела я порог переступить, как началось… Почему так поздно, да где была… А вот твой отец… А вот бабка… – Лера запнулась – И ничего что она в больнице – вообще плевать. Это край… Если с бабушкой что—то… я не знаю, Тань…
– Если ты опять хочешь про кладбище речь вести, то сразу нет. – Таня, возившая влажной тряпкой по доске, прервала свое занятие и обернулась к подруге, – я все понимаю, тебе тяжело, но это не повод заниматься ерундой. В конце концов ты можешь пожить у меня.
– Сейчас да, могу, а что потом? Потом… если бабушка…
– Никаких если! Я понимаю, что ты в отчаянии. Но нельзя же… – Таня ненадолго задумалась. – Слушай, я тебя знаю, и то, что я тебя уговариваю, может это даже хуже… Ты ведь всегда делаешь все наоборот. Но это может быть просто опасно! Вспомни хотя бы Светку: пошла туда, зимой еще, думала дела свои наладить, а потом пришла домой, спать легла и померла.
– Сердце у нее не выдержало просто.
– А я про что?! Или у тебя сердце железное?
– Светка больная была с рождения. Порок сердца, или вроде того… Потому и пошла туда.
– Послушай, все будет хорошо. Твоя бабушка поправится, и вы заживёте как прежде. – Таня взяла подругу за руку и виновато затараторила, – слушай… Можешь за меня сегодня додежурить? Мне просто домой срочно надо. У нас сегодня там мероприятие небольшое… – состроив умилительную мордочку, она вопросительно смотрела на подругу.
– Да конечно… Без проблем, – Лера даже не очень обратила на некоторую неуместную в контексте их разговора просьбу подруги, пребывая в тяжёлой задумчивости. Ее мало беспокоили дополнительные нагрузки и внимание Тани, да и дома ей делать было нечего. Занимала все ее время и силы только одна мысль – как помочь бабушке. И она знала как, все больше утверждаясь в необходимости этого пусть и сомнительного, но дающего хоть какую—то надежду, мероприятия.
Глава 3.
15 февраля. 23:55. Кладбище.
У кладбищенских ворот снега не было, его, помятуя о постоянном людском желании навестить своих усопших, регулярно чистили, хоть кладбище и находилось на отшибе, практически за городской чертой. А вот дорожки в дальнем конце старого запущенного парка, через который так удобно было срезать путь, имели вид, мало отличающийся от окружающих их сугробов.
Напрыгавшись по глубокому снегу, Света даже согрелась, хотя на улице был немалый градус мороза, прохвативший ее сразу при выходе из подъезда. Пришлось даже расстегнуть куртку, чего ей категорически не разрешалось делать. Теперь же, стоя перед кладбищенскими воротами на пронизывающем февральском ветру, она вдруг осознала как устала и хочет домой.
