– А дак ить как у нас, лесников-то, заведено, – попыхивая трубкой и приглаживая пышные седые усы, говорил своему гостю дед Матвей Захарович, – Здесь мы все гости, и к хозяевам леса как до́лжно отнестися надоть! Потому – в лес идёшь по дрова, али ещё по какой надобности, так и веди себя подобающе, подношение какое оставь. Не любит хозяин леса наглых да буянистых, жадных да бедовых. Гонит из лесу, а то и вовсе сгубить может.
– Дед, а кто это – хозяин леса? Медведь что ли? – спрашивал Алексей, молодой смешливый парень, сидевший возле широкого дощатого стола.
Перед гостем стояла синяя эмалированная кружка, от неё шёл душистый аппетитный парок, на столе красовалась большая миска с мёдом и порезанный широкими ломтями ржаной каравай. За оконцем лесной сторожки, отворенным настежь, умиротворяюще шумел лес. В макушках сосен и в широких еловых юбках играл свежий ветерок, вечер уже спускался с сопок, отражался в зеркале широкой реки под пригорком и остужал нагретый за день лужок.
Алексей приехал в эти глухие края не просто так, у него было очень даже важное и интересное дело. Он закончил четвёртый курс института, где учился на инженера, но было у него ещё и увлечение такое – звукозапись. За отличную учёбу родители его решили поощрить и купили ему просто фантастическую «гэдээровскую» аппаратуру, а отец договорился с каким-то своим хорошим другом и отправил Алексея на дальний кордон, к старому леснику, деду Матвею.
Матвей Захарович был потомственным лесником, до него еще дед тут хозяйничал, стерёг алтайские леса. Летом на кордон его добраться можно было только лодкой, почитай, что двадцать километров пройти, чтобы в обход порогов, а там, на невысоком пригорке, густо поросшем кустарником, и стояла просторная изба, никак на охотничью заимку не похожая. Вот и договорился отец Алексея отправить туда сына на два летних месяца, пока у студентов каникулы. Парень серьёзно увлекался звукозаписью, и даже конкурс выиграл однажды – его запись пенья лесных птиц очень понравилась строгой комиссии, её потом даже в каком-то фильме использовали!
Вот тогда и принял Василий Михайлович такое решение – договорился со своим давним другом, геологом, и тот, помня свою дружбу со старым лесником, описал в подробностях маршрут и отправил телеграмму для деда Матвея, чтобы гостя ждал. Дед Матвей в посёлок иногда наведывался, как положено леснику отчитывался в местной конторе, телеграмму ту получил и ответ дал, мол, милости прошу.
Так и оказался Алексей, после долгой дороги, на холме возле шумной реки, и понял – вот оно, то самое место, где запишет он не только пение птиц, но и звуки леса, реки… и всей этой жизни, в которой нет места шуму городского проспекта, ревущих моторов и прочих «прелестей». Зато есть звенящая ночная тишина, нарушаемая только голосом ветра, играющего в хвойных кронах, и уханье филина, считающего ночь лучшим временем для охоты, и звенящими вдали перекатами реки.
Сейчас, когда сиреневый вечер только ещё разливался от леса, Алексей сидел за столом, дед Матвей поставил на стол чугунок картошки, тарелку с копчёным мясом, и порезал на продольные такие полоски благоухающие укропом малосольные огурцы.
– Тоже скажешь – медведь, – усмехнулся дед в ответ на вопрос гостя, – Это вам, городским, невдомёк, что есть в лесу окромя человека хозяева! На каждое дело приспособленные, своими заботами существуют! Ить, как говорят чичас: человек- царь природы! А?
– А что, так оно и есть, – улыбался Алексей, – Вон, ты и нефть, и уголь добываем, и полезные ископаемые всякие! Покоряется природа советскому человеку, потому что наука всё изучает!
– Ерунда, эта твоя наука! – ворчал лесник в ответ, – Ну, или как я тебе скажу… Полезные ископаемые – оно, конечно, хорошо! Вона, ране-то дед мой на вёслах по реке почитай сколь дней шёл! Руки в мозоли, от вёсел-то! А теперь, на моторке, куда хош за считанные часы! Красота! Но только позабыл человек, что жадность да бездумность, пороки людские, никого ещё до добра не довели. От того и наказывают некоторых, какие тут от баловства по лесам бродют!
– Кто наказывает, дедусь? – Алексею страшно нравилось слушать дедовы присказки, – Расскажи что-нибудь, как раньше тут люди жили, а? Расскажи пожалуйста! А я тебя сейчас вот запишу на плёнку, потом домой вернусь и стану тебя переслушивать!
– Дак а чего тебе рассказать-то? – дед Матвей пыхтел в усы от смущения, – Поди скажешь, всё то бабкины россказни… а меж тем народ-то на пустом месте никогда не скажет ничего. Так-то!
– Ну вот и расскажи! А сказки ведь тоже вещь полезная, не зря говорят – сказка ложь, да в ней намёк!
– Да ешь уже, простынет всё скоро, – отмахивался дед, – Расскажу…. Опосля!
– А почему опосля? – очищая от кожуры картофелину, не унимался Алексей, – Я слыхал, как ты давеча племяннице своей наказывал, чтоб она на Старое Рыбалье не ходила, и журил ещё за то, что тебя Нютка не слушает и свою линию гнёт. Расскажи, что там? Ведь просто гарь старая…
– Просто, да не просто, – дед Матвей усмехнулся в усы и помягчел, – Ладно, расскажу, только сперва давай-кось поужинам с тобой.
После ужина усталый Алексей улёгся на широкую скамью возле окна, покрытую пушистой и терпко пахнувшей овчиной, он сегодня чуть не весь день ходил по лесу, и ему удалось записать, как сердито трещит на него побеспокоенная им белка. Видимо на большой ели гнездо у неё, а тут как раз человек расселся со своими приспособами. Ноги у Алексея гудели от усталости, и он с наслаждением вытянулся… он по лесу уже без деда Матвея хорошо ходит, не плутает. Даже самому странно это, но такое ощущение, словно знает он эти места, видел когда-то… очень давно. Отец рассказывал, что прадед Алексей тоже родом из этих мест был, это уж после войны остался он по ту сторону Урала, завод восстанавливал, который эвакуировали. Потом вот дети пошли, и внуки. И вот теперь сидит Алексей, его правнук, на поваленном дереве, и думает, сколько же поколений его предков ходили по этой земле.
Дед Матвей расставил чистые чашки в буфет, повернув их вверх дном на блюдца, как его матушка испокон веку хранила, а сам сел поближе к окну снасти чинить. Из освещения тут была только керосиновая лампа, которую дед Матвей зажигал, когда становилось уже совсем темно.
Алексей всё беспокоился хватит ли ему запаса батареек, которые он привёз с собой для своей «тарахтелки», как говорил дед Матвей, но пока вроде бы получалось экономить. Сейчас он думал, может быть, стоит всё же наведаться в село, дед сказал, что скоро геологи мимо пойдут на катере, можно с ними. И обратно тоже, смена поедет. Купит батарейки, если те будут в сельском магазине, хотя есть риск скататься напрасно. Нужно всё рассчитать получше, чтоб хватило…
