Меня разбудил Пилг Крикун. Он дубасил в стенку моего гнезда и взволнованно кричал:
– Лэнт! Лэнт! Это свершилось! Иди скорее!
Я высунул голову наружу.
– Что у тебя стряслось?
Я втянул голову назад в гнездо и стал одеваться. Безрадостная новость, как и все новости принесенные Пилгом. Недаром шерсть на мне встала дыбом. Пилг Крикун имел привычку предсказывать катастрофы за неделю до их начала.
Два раза в год, в периоды равноденствия, он предрекал любые несчастья. По мере того, как мы уходили из-под влияния одного Солнца и попадали под влияние другого, местные чары утрачивали свою стабильность. Стоило нам приблизиться к соединению – моменту, когда голубое Солнце должно было пересечь красное – Пилг с нарастающей интенсивностью начинал предупреждать о катастрофе. Так было всегда. Естественно, должно же было когда-то случиться что-то. Что-то ужасное. Это ощущалось повсюду. А впоследствии Пилг, тряся тяжелой головой, стонал:
– Подождите до следующего года! Подождите до следующего года! Будет еще хуже!
Иногда мы подшучивали над ним, предсказывая конец света, если «следующий год» Пилга когда-нибудь наступит.
Я сбросил лестницу и спустился вниз.
– Так в чем дело?
– О, я предупреждал тебя, Лэнт. Предупреждал! Может быть теперь ты будешь мне верить. Я предупреждал тебя, ты не посмеешь сказать, что не предупреждал. Там на небе я видел знамение. Какое еще доказательство тебе нужно?
Он имел в виду Луны, которые уже начали сбегаться в одно место, в определенной части неба. Шуга, волшебник, предсказал, что вскоре мы окажемся в полной темноте. Возможно даже, сегодня вечером. И Пилг усмотрел в том еще одно предначертание катастрофы. Пока мы шли, я пытался разузнать у Пилга, что же все-таки случилось. Река изменила свое течение? Чье-нибудь гнездо сорвалось с дерева? Или загадочная гибель целого стада? Но Пилг и сам не знал в точности, что произошло. Его волновало другое. В своих предостережениях он на этот раз оказался прав!
Похоже какой-то пастух прибежал в деревню в паническом страхе. Он что-то при этом причал о новом волшебнике. Прежде чем я получил нормальную информацию от Пилга, мы вышли на деревенскую поляну, где испуганный пастух, прислонившись к большому дереву, рассказывал о случившемся большой группе мужчин. Они обступили его, донимая вопросами. Женщины и те оставили работу, но все же с почтительного расстояния наблюдали со страхом за пастухом.
– Новый волшебник! – говорил тот, задыхаясь. – Красный волшебник! Я видел его!
Кто-то передал ему бурдюк. Он шумно пил большими глотками и не оторвался до тех пор, пока не высосал его до дна. Затем отдышавшись, продолжал:
– ...около пирамиды ветряного бога. Он бросил красный огонь через горн.
– Красный огонь... красный огонь, – забормотали деревенские жители. – Если он бросает красный огонь, значит, он красный волшебник.
И тут я услышал слово «дуэль». Женщины, кажется, тоже услышали его. Они разинули рты и отпрянули от мужчин. Тогда я протиснулся к центру толпы.
– А, Лэнт, – сказал один из собравшихся. – Ты слышал? Говорят, здесь будет дуэль.
– Здесь? – усомнился я. – Ты видел руны, написанные на гнезде Шуги?
– Нет, но...
– Тогда почему же ты решил, что здесь будет дуэль?
– Красный волшебник! – вдруг вмешался пастух. – Красный волшебник!
– Чепуха! Ни один красный волшебник не может иметь той силы, которую ты описываешь. Что же ты не подождал и не выяснил что-нибудь определенное, прежде чем распространять глупые лживые слухи, которые пугают женщин и детей?
– Мы все хорошо знаем Шугу. Как только он обнаружит, что в здешних местах появился новый волшебник, он...
– Ага! Ты хочешь сказать, что Шуга еще ничего не знает!
Мужчина пришел в замешательство.
Я повысил голос:
– Кто-нибудь сообщил Шуге?
Молчание.
– И ни один не подумал! Ясно. Так вот, мой долг – не дать Шуге поступить опрометчиво.
С этими словами я прошел мимо мужчин и заторопился к гнезду волшебника.
Гнездо Шуги вполне отвечало колдовским требованиям. Сморщенная уродливая тыква, свисающая с дерева-великана далеко за пределами деревни. Гильдия Советников не подпускала волшебников ближе, опасаясь его постоянных экспериментов с новыми заклинаниями.
Шугу я застал собирающим свой походный ранец. И по его беспокойным движениям я понял, что он встревожен. И тут же встревожился сам: я случайно увидел, что он положил в ранец теринэль, украшенный резьбой по кости. Последний раз он применял его, когда накладывал заклятие красных зудящих нарывов на Хэмлита Неудачу, жителя деревушки Неуспех. А еще я заметил, что он уложил поверх теринэля. И вздрогнув сказал:
– Я уверен, что это противоречит правилам Гильдии.
Какой-то миг мне казалось, что сейчас он заклеймит меня заклятием. Я сжался от страха и инстинктивно сделал защитный жест, чтобы оградить себя от заклятия. Здесь мне не мешало бы вспомнить, что защитные амулеты, которые я носил, изготовил для меня сам Шуга, вероятно, он будет не в силах преодолеть собственные барьеры по меньшей мере еще несколько дней – они должны были угаснуть с приходом Голубых рассветов.
– Это ты! – резко заявил он. – Что ты знаешь о магии? Ты – называющий себя моим другом! Даже из вежливости ты не сообщил мне о появлении нового колдуна!
– Я сам узнал о его появлении всего несколько минут назад. Возможно, он прибыл только сегодня.
– Прибыл сегодня? И сразу начал разбрасывать красный огонь? Не сообщив о себе местным богам? А предварительные местные заклинания, связанные с приливами и их побочные эффекты? Смешно, Лэнт, ты – глупец! Ты – идиот из первого круга изучения магии. Почему ты надоедаешь мне?
– Потому что ты – идиот, не признающий дипломатии, – ответил я, разозлившись. (Я был один из немногих жителей деревни, которые ощетинившись на Шугу, оставались в живых и могли потом рассказать об этом).
– Если бы позволил тебе вооружившись, идти в гору всякий раз, когда ты чувствуешь себя обиженным, ты бы ввязывался в дуэли так же часто, как встает голубое солнце.
Шуга посмотрел на меня и по выражению его лица, я понял, что мои замечания достигли цели.
– Я рад, что ты разглядел во мне дипломата, – сказал он, и я позволил себе расслабиться.
– Наши способности должны взаимно дополнять друг друга, Шуга. Чтобы наши старания увенчались успехом, надо относиться друг к другу с уважением. Только таким образом мы сможем защитить нашу деревню.
– Ты и твои проклятые речи, – нахмурился он. – Когда-нибудь я соберусь и превращу твой язык в кислую дыню. Только ради мира и спокойствия.
Я игнорировал последнее замечание. Учитывая обстоятельства, Шуга имел право быть раздражительным. Он сердито затянул ремешки на походном ранце.
Я спросил:
