По словам акушеров,
младенцы во время аборта
бьют ножками, словно
пытаются убежать от
смертельного лезвия.
Часть I. Дети
1
Словно ветром подброшенный, поднялся летунец над дуплистыми вязами, промелькнул мыльным шариком над берёзами, и упал возле кромки нескошенной ржи. Там его дожидался такой же красивый комочек с прозрачными крыльями. И он завтракал, припадая огромным ртом сразу к сотне соломинок у ржаного снопа.
Эти странные существа были младшими братьями полноцветных, сияющих в небе радуг. Вдобавок к красивой раскраске имели по два слюдянистых крылышка, по две лапки, огромную голову и большой стрекозиный рот.
Появляясь на свет чуть побольше горошины, они всю свою жизнь оставались такими же маленькими и всю жизнь продолжали питаться энергией породивших их солнечных лучиков и крупиночек информации, что выискивали для себя в окружающем мире. Но больше всего им нравилось находить эти смеси готовыми в стеблях скошенной и неубранной на ночь ржи. О том, кто приготавливал эти смеси-коктейли в ночи, летунцы не задумывались…
С наступлением сумерек, когда солнышко исчезало с небес, летунцы собирались в каком-нибудь из своих многочисленных дупел в вязах. И там уж при свете зелёненьких светлячков, сочиняли планете на каждый день новую сказку. Которая оживала с восходом луны.
А чтоб всё сочинённое было ярким и красочным, летунцы ещё время от времени подкрепляли себя парой-тройкой коктейлей, сохранёнными про запас.
И сейчас припозднившийся летунец приступил к заготовке ржи впрок для подобного случая. Он связал свой сегодняшний первый сноп и, треща разноцветными крыльями, потащил к общей куче уже заготовленных накануне. И увидел лежащее на верху очень странное существо.
Оно было мертво или, может быть, притворялось таким. Его руки, лишённые перепоночек, не могли бы сдержать его в воздухе. Его ноги – коленками не назад, как у всех летунцов, а вперёд, – не могли бы позволить ему и ходить. Летунцу пришло в голову, что подобное существо могло быть только ползающим.
Он уже как-то видел у старого дома под вязами двух таких же, – но маленьких. И они тогда ползали, прикрываясь от солнца огромными лопухами. А потом ему кто-то рассказывал, что подобные существа, вырастая, становятся хищными.
Вспомнив всё это, маленький летунец слабо вскрикнул от страха и тут же помчался домой, под защиту родных тёплых вязов. Для пущей уверенности, что успел улететь незамеченным, он ещё оглянулся назад и ещё раз вскричал от испуга – за ним следом, подпрыгивая на ухабах, бежал сильно рассерженный и растрёпанный ржаной сноп.
Вероятно, тот мчался за ним безо всяких там задних мыслей, и лишь по забывчивости не отцепленный от верёвочки самим летунцом. Но испуганному малышу показалось: сноп гонится за ним очень даже обдуманно… Он вскричал ещё громче, и крик его, перейдя в зону радиоволн, достиг старых разбойников-самолетов. Три из них развернулись на звук, и пошли на снижение.
Это было концом для колонии радужных жителей.
Неизвестно когда и зачем оказавшиеся на этой планете, насквозь проржавевшие и забывшие вкус действительной самолётной еды, самолёты здесь только и делали, что выглядывали на полях летунцов. Переполненное мегабайтами информации вещество этих радужных шариков, растекаясь по ржавым извилинам самолётных компьютеров, придавало им чувство радостного обновления…
А поэтому самолёты ловили – и ели их! Забирая себе и всю их сохранённую за жизнь память. И уж если случалось напасть на гнездовье солнечных жителей, то уже не снимали осады, пока не вылавливали всех его обитателей до последнего.
2
Так и в этот раз. Уж большая луна осветила окрестности вокруг вяза и старый дом рядом с ним, а упрямые железяки по-прежнему вились в воздухе, ни на миг не сводя глаз с дуплистых стволов.
От надсадного самолётного грохота дрожат ветви деревьев, да звенькает стёклышко в самом крайнем окне дома. Сквозь пустые проёмы других внутрь вливается жёлтый свет луны и неровными пятнами растекается по щелястому полу.
Когда звяканье превращается в беспрерывный звон, в дальнем, тёмном углу у печи происходит движение, и оттуда на лунную полосу выползает мальчишка. Он вслушивается в самолетный гул, а ещё погодя из угла появляется и второе такое же существо. И судя по бантикам, это девочка.
Их когда-то и видел у старого дома молоденький летунец.
Дети прислушиваются к самолётному грохоту, а потом пробираются в сенцы, взбираются на окно и выпархивают под луну.
В каждом детском движении, в каждой чёрточке заострённых и бледных их лиц виден страх. Этот страх в них присутствует с самой первой минуты, как начали ощущать они в своих тельцах биение сердец. Может быть, даже раньше… Возможно, что страх был заложен в их души ещё их родителями. Не желающими появления этих детей на свет, да так и не допустившими их в него.
Но всё этот же страх для детей стал спасением на планете, которая появилась для них в Конце Света. Появилась затем, чтоб на краткий миг, показать малышам никогда не увиденный ими огромный мир. А потом и самой вспыхнуть в пламени Солнца, к которому слишком неосторожно приблизилась. Его жар и сейчас уже выжег поверхность планеты, согнав всех её обитателей к поймам рек. На открытых же солнцу местах этот жар могли выдержать лишь бесчувственные ко всему самолёты.
Так когда-то извечный, врождённый страх для детей стал спасением. Истончив постоянным присутствием их тела, он придал им способность летать, избегая зубов многочисленных хищников, появляющихся на планете с восходом луны.
И сейчас, если б кто-то сумел проследить, как детишки выпархивают из окна и летят на полночный луг, то он принял бы их за двух сказочных насекомых, перепархивающих со цветка на цветок и утоляющих голод нектаром.
И цветы, на которые опускаются в пути дети, тоже сказочные и огромные – цветы, выросшие на мутирующей и стремящейся к концу Света Земле…
3
Человек, напугавший своим появлением двух летунцов, так потом и лежал бы на куче снопов, потихоньку разваливаясь на молекулы. Но второй летунец с наступлением темноты начал действовать.
Эти маленькие существа без родимого солнышка становились беспомощными как старички. И при этом теряли не только способность летать, но и даже как следует двигаться. А поэтому, когда солнце исчезло, на небе появилась луна, а разбойничьи самолёты по-прежнему вились в воздухе, закрывая дорогу домой, летунец разогрел своё тело остатком энергии, а затем перебрался на солнечное сплетение человека.
Угадав в нём такое же как и в солнышке излучение, он решил подкрепиться вначале им сам, а потом вернуть к жизни это двуногое существо и уже с его помощью пробираться домой.
Человек вскоре сел и открыл глаза. И уставился в небеса. В его жизни было немало событий, случавшихся под такими же звёздами и Луной, что светилась сейчас в вышине. Только эта Луна была втрое огромней обычной, а сквозь непривычную дымку на ней проступали уж вовсе несвойственные для Луны очертания Европы и Африки…
