ГЛАВА 1. Встреча
Несмотря на жгучий мороз и самый обычный будний день, к уютному кафе на одной из улочек всё подходили и подходили в темноте посетители. Они кивали друг другу, едва завидев у дверей, а некоторые из них пожимали один другому руку или вовсе бросались обниматься, приветствуя радостными возгласами.
Кафе внутри разделялось на два зала – большой и поменьше. Огромное освещённое помещение с изысками в мебели и с отдельными кабинетами у одной стены почти пустовало, а вот комната поменьше с круглым столом внушительных размеров была забита до отказа. Уютный свет от бра по стенам лился на довольные, раскрасневшиеся с мороза молодые лица мужчин и женщин одного возраста. Их разместилось там больше двадцати человек, и всеми ими владело одно общее воодушевление. Официанты сновали туда-сюда, пытаясь угодить радостной компании. Все галдели, без умолку задавали вопросы и рассказывали что-то один другому, или кто-нибудь один брал слово и пытался развлекать всех сразу. Но его тут же перебивали другие, в нетерпении вставляя свои подробности.
Поднялась грузная молодая женщина, возможно, самая несимпатичная из присутствующих, но явно главная на этом застолье:
— Ну давайте за наш девятый «А»! — провозгласила она, подняв бокал.
Посыпались возражения:
— Обалдела, Мурашина?!
— Почему за девятый, а не первый или одиннадцатый?
— Да!.. Мы тут вместе всю школу отпахали от первого звонка до последнего…
Мурашина важно прочистила горло и безапеляционно заявила:
— Ну потому что девятый был самым интересным!.. Мне никогда в жизни больше так не везло, как в тот год. Помните, из-за ковида отменили экзамены? А дистанционка?.. Я никогда больше так не ржала, сколько приколов было над учителями!
Все засмеялись и припомнили ей, как она спала на информатике, а попугай разговаривал её голосом и срывал урок. После всеобщего веселья и других воспоминаний она добавила:
— А парочка Тимофеева-Штольский?.. — она насмешливо посмотрела на худощавого молодого шатена с пивом. Он дружески опирался на крепкие плечи спортивного брюнета по соседству. — Помните их поцелуи взасос перед столовкой?
— В столовке тоже! — добавил кто-то под общий хохот.
— И на уроках иногда… — блондин с простоватым лицом, говоривший это, просверлил взглядом ухмылявшегося шатена и покивал: — Я всё видел, Штольский! И хватит пиво сосать, ты как начал в восьмом, никак с ним не расстанешься! Выпей с нами! — он приподнял бутылку водки.
— Пиво – благородный напиток, для ценителей, — лениво отозвался Штольский, — водка – для одноклеточных.
Блондин обиделся:
— Вот ты всегда так, не уважал нас… — он обратился к присутствующим: — Вот за что его Тимофеева любила?.. Аня… — погрустнел он и пьяно моргнул.
Штольский усмехнулся:
— Подкатывать к Тимофеевой – это искусство для избранных. Зря ты старался, Балямов.
Блондин насупленно посмотрел на него и снова обратился ко всем:
— Помните, они разосрались? Мурашина в общем чате тотализатор устроила, все ставки делали, я больше всех денег просадил на то, что Анька его проигнорит. А они всех обманули. Или нет? — он снова уставился на Штольского. Остальные тоже с любопытством повернули головы в его сторону.
— Да, Ген, расскажи уже! Дело-то прошлое, — вставил кто-то.
— Потом он опять таскал её сумку по школе и целовал её мизинец, — захихикала Мурашина, — как и полгода до этого. Что за странный роман у вас был? То взасос, то никак… — она выждала паузу, насмешливо сверля его глазами. Но Штольский невозмутимо отпил пива и скучающе оглядел всех любопытствующих, будто это были не живые люди, а просто какая-то массовка или набор предметов. Но Мурашина не сдалась, продолжая сыпать подробностями из школьного прошлого и требовать: — Ну выкладывай уже! Все помнят, как вы два дня целовались и орали всем про свою любовь, а потом ты просто опять ходил за ней… и всё?..
Но Штольский лишь многозначительно хмыкнул и снова отпил пива. Присутствующие так и не дождались от него хоть какой-нибудь информации, и когда внимание неизбежно отвлеклось на другие разговоры, он наклонился ближе к другу:
— Лёва, ты звонил? — с претензией спросил Штольский, хоть и тихо. — Я не могу больше с этими дегенератами, где Аня?
Спортивный брюнет округлил глаза:
— Конечно звонил, Ген!
— Что она сказала?
— Придёт.
— Ну и где она? — он посмотрел на друга в упор.
Лев пожал широкими плечами:
— Сказала мастер-класс в галерее проведёт и приедет, — он посмотрел на свои спортивные часы, — уже должна была…
Гена вздохнул и снова отпил пива:
— Надеюсь, ты не сказал, что я здесь буду?
— Ну… она спрашивала вообще-то…
— А ты? — насторожился Штольский.
— Ну я сказал… не знаю точно...
— Лёва, тупень! — нахмурился Штольский. — Надо было сказать, что меня не будет!
За столом обсуждение снова вернулось к паре влюблённых когда-то одноклассников.
— Хм, тоже не понимаю, почему Геночка на неё позарился, он меня всегда любил! Правда? — очень интересная блондинка в обрамлении заманчивых мягких кудряшек пронзила требовательным взглядом Штольского. Она сидела почти напротив него за круглым столом.
Он лишь дёрнул бровью, глядя на неё.
— Да она его рисовала всё время! — вспомнили другие. — Все знали в подробностях, какое у него там что!.. Анька разозлилась тогда и выложила его во всех подробностях в чат! — раздался всеобщий хохот. Штольский лишь вяло улыбнулся.
— А что, правда у тебя всё так хорошо в штанах?.. Как она рисовала? — пряча улыбку, спросила Мурашина, и все одноклассники выжидающе перестали есть и пить, уставившись на Штольского.
Он картинно отставил одну руку, растопырив длинные пальцы, и обвёл всех многозначительным взглядом:
— Ну вы же знаете, что она в Суриковку без проблем поступила… Туда просто так не берут, — ничуть не смущаясь, заявил Штольский.
Все переглянулись, кто-то хихикнул. Блондинка с кудрявыми волосами плотоядно смерила его взглядом и незаметно расстегнула пару верхних пуговок на полупрозрачной блузке.
В их небольшой банкетный зал запыхавшись влетела девушка с длинными слегка растрёпанными волосами. На ее розовой от мороза щеке пламенел след красной краски, наспех растертый рукой. Она обвела присутствующих взглядом и расслабленно потеплела лицом.
— Анька! — радостно воскликнула Мурашина, вскакивая из-за стола.— Всё такая же!
— Тимофеева... — мечтательно протянул Балямов себе под нос и сосредоточился на водке.
— Замарашка наша явилась, — хмыкнула громче всех блондинка, смерив её презрительным взглядом.
— Здравствуй, Ксюша... — ледяным тоном отчеканила в её сторону Аня, изменившись в лице. — Тоже ужасно рада тебя видеть.
— И я... ужасно... — надменно фыркнула Ксюша и демонстративно отвернулась.
