1. Глава 1
— Ваше сиятельство, просыпайтесь.
Моей ладони коснулись чьи-то теплые пальцы. Женские — судя по голосу, который я услышал. Если, конечно, все это происходит со мной на самом деле. Я помнил только удар, боль… машину, буквально обнимающую столб, потом крики, сирены…
— Ваше сиятельство, я же вижу, что вы не спите. — Женщина (а скорее девушка), державшая меня за руку, едва слышно захихикала. — У вас глаза двигаются.
Просыпаться не хотелось. Я не знал — да и не слишком-то торопился узнать, — почему вдруг превратился в какое-то там сиятельство и что за дичь вообще творится. На данный момент меня вполне устраивало то, что тело больше не пытается развалиться на части.
Боль ушла — может, не полностью и не насовсем, но все же достаточно, чтобы я мог в полной мере насладиться возможностью растянуться в мягкой постели. Вдыхать знакомый каждому запах больницы и слушать приятный девичий голос.
Но таинственная незнакомка звала меня… И чтобы разобраться хоть в чем-то, придется для начала вернуться в реальный мир.
— Ох-х-х… — Я прикрыл глаза от света свободной рукой. — Я что, умер и попал в рай?
Реальный мир спешил порадовать. Темноволосая девушка сидела на краю койки, прижимаясь к моему боку бедром. И это самое бедро я видел… В общем, видел. Одежда выдавала в незнакомке медсестру, однако на ум почему-то сразу приходило что-то вроде тематической вечеринки для взрослых.
И дело было не в отсутствии положенной белой шапочки, откровенном вырезе или слишком коротком халатике — они-то, хоть и не без труда, пока еще укладывались… в рамки приличия. А вот сама девушка стремилась вырваться. И из рамок, и из халатика — пуговицы на весьма привлекательных формах держались на честном слове, а из-под прошитого белоснежного краешка в бессовестной близости от моей ладони выглядывали не колготки, а самые настоящие чулки. Да и в целом униформа красотки казалась… немного тесноватой. В хорошем смысле.
— Умер? Нет, что вы, ваше сиятельство… — Медсестричка захлопала длиннющими ресницами. — Вы были без сознания почти двадцать часов — но теперь все позади. Я так волновалась!
Из-за меня? Или подобный подарок судьбы здесь положен всем пациентам без исключения? И если я провалялся овощем почти сутки, то…
Стоп. Так не бывает!
Я покрутил головой из стороны в сторону. Пошевелил руками. Такими же чужими и незнакомыми, как и «сиятельство». Довольно крупными — и все-таки слишком тонкими и гладкими, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Скорее уж совсем молодому… Пацану лет семнадцати-восемнадцати.
Что за?..
Я заерзал, проверяя подвижность тела, и, наконец, подтянул ноги. Которые не только оказались на месте целиком и полностью, но и работали. Движения давались не без усилий — и все-таки я определенно был в куда лучшем состоянии, чем полагается человеку, которого авария еще вчера превратила чуть ли не в фарш.
— Татьяна.
Заглядевшись на красотку-медсестру, я не заметил, как в палате появилась еще одна докторша. Высокая, голубоглазая и со светлыми волосами, собранными в строгий тугой пучок на затылке. Похоже, эта была рангом повыше — судя по возрасту, золотому шитью на лацканах халата и стетоскопу на шее.
— Ой… Здравствуйте, Ольга Михайловна. — Медсестричка по имени Татьяна тут же скользнула попой по простыне, в мгновение ока оказываясь от меня на расстоянии вытянутой руки. — Его сиятельство проснулся. Я хотела…
— Его сиятельству нужен покой, — отозвалась Ольга Михайловна. — Ступай, Татьяна.
Властной докторше не пришлось ни повышать голоса, ни просить дважды, ни даже указывать на дверь взглядом. Она лишь чуть сдвинула брови — и Татьяна тут же исчезла, напоследок подарив мне еще несколько секунд созерцания весьма аппетитной пятой точки, обтянутой халатиком.
— Рефлексы в норме. — Ольга Михайловна улыбнулась одними уголками губ и приспустила очки на кончик носа. — Как самочувствие?
Я, наверное, должен был что-то ответить — но так и не смог. Окончательно пробудившийся разум переваривал тонны информации зараз, и на речь его скудных мощностей попросту не хватало.
Я в больнице — это понятно. В отдельной палате. И не обычной, а явно рассчитанной на тех, кого принято называть «особо важными персонами», — судя по идеальному ремонту, заделанному под старину пузатому телевизору в углу и широкой кровати, назвать которую койкой не поворачивался язык. Секс-бомба Татьяна, похоже, идет ко всей этой медицинской роскоши в комплекте, да и сама Ольга Михайловна выглядит слишком важной птицей, чтобы лично проведывать кого попало.
Впрочем, сама она обращалась ко мне и без непременного «ваше сиятельство», и даже без имени и отчества. А значит…
— Княгиня Ольга Михайловна Бельская. — Докторша, похоже, уловила ход моих мыслей и наконец решила представиться, попутно изобразив что-то вроде легкого поклона. — Статский советник медицинского ведомства… И по совместительству главврач этого… заведения. А вы?..
— Александр… Петрович, — пробормотал я — и вдруг неожиданно для себя добавил: — Князь… внук князя Горчакова.
Ого, а это откуда?! Еще пару минут назад я не мог вспомнить даже…
— Хорошо, — кивнула Ольга Михайловна. — И все же — как вы себя чувствуете, князь?
— Честно? Намного лучше, чем… — Я на мгновение задумался, подбирая слова. — Чем должен был после такого… Я попал в аварию?
— Верно. — Ольга Михайловна поправила очки. — Давайте-ка посмотрим.
Я ожидал, что она возьмется за стетоскоп или примется измерять мне пульс — но вместо этого княгиня прикрыла глаза, и уже через мгновение я почувствовал в области груди легкое покалывание. Странное ощущение спустилось ниже, чуть прогулялось по рукам — а потом ушло в ноги.
Да она же меня просвечивает! Сама, без всякого рентгеновского аппарата или мудреной аппаратуры, которой в этой комнате даже нет, хоть меня и собрали по частям меньше суток назад! Куда бы я ни попал, врачи здесь явно умеют кое-что… особенное. По крайней мере, некоторые из них — медсестра Татьяна блистала скорее формами, чем тайным знанием.
Ольга Михайловна вовсю гуляла по мне своим «сканером», а я — за неимением других вариантов — в ответ разглядывал ее. Главврач и статский советник медицинского ведомства оказалась моложе, чем я подумал сначала. Серьезность, очки, строгая прическа и не менее строгий халат (во всяком случае, подобранный по размеру) добавляли ей чуть ли не полтора десятка лет, хотя на самом деле она едва ли была намного старше тридцати.
Мне всегда нравились именно такие — взрослые, самостоятельные и умные. Властные и будто покрытые сверху ледяной броней, но внутри хрупкие.
Кому — мне? И как я вообще могу так думать, если мое «всегда» началось каких-то двадцать часов назад?!
