Блондинка озирала окрестности через лобовое стекло автомобиля, вздернув маленький твердый подбородок. Когда шофер открыл для нее дверцу, она крутнулась на пятой точке, вынесла ножки наружу и ступила на асфальт.
– С какой стати тут так жарко? – громко спросила она непонятно у кого. Возможно, у самого господа бога. – Мы же за городом! Почему эти огромные деревья дают так мало тени?
У нее был вид королевской кошки, очутившейся на помойке. Анисимову с первого взгляда стало ясно, что ей ничего здесь не понравится.
Он стоял по другую сторону изгороди на своем участке, опираясь на грабли, и смотрел, как она идет к калитке, покачивая бедрами. Бедра были стройными, талия тонкой, волосы, уложенные в башню, гладкими и блестящими. В дополнение к ладному телу природа одарила ее большими серыми глазами, идеальной формы носом и чувственным ртом. С дурами так всегда и бывает – снаружи они очаровательны, а в голове у них пусто, как в дырявом бидоне.
Улица, с двух сторон подпираемая недружелюбными заборами, изгибалась коромыслом. Постриженная зелень успокаивала глаз, а новенькие коттеджи с красными крышами походили на крепкие подосиновики, только что вылезшие из земли.
– Принимайся за багаж, – приказала блондинка, обернувшись к шоферу.
Тот засуетился. Это был молодой мужчина с пышными усами, в огромных солнечных очках и каскетке с длинным козырьком. Разглядеть его как следует не представлялось возможным. Впрочем, у Анисимова не возникло никакого желания его разглядывать. Его интересовала только новая соседка, черт ее подери. Судя по количеству чемоданов, она собиралась задержаться здесь года на два.
– Привет! – поборов возникшую неприязнь, поздоровался он. Перешагнул через клумбу с незабудками и приблизился к забору вплотную.
Тридцать пять лет, сто девяносто рост, хорошее лицо со спокойными чертами, а в довесок – глаза упрямца и забияки.
Блондинка уже атаковала калитку и втиснула ключ в замочную скважину.
– Вероятно, мы с вами соседи, – сказал Анисимов.
– Вероятно, – холодно ответила она, окинув его взглядом оценщика подержанных вещей.
– Тогда нам стоит сразу познакомиться, – он неискренне улыбнулся. – Меня зовут Анисимов Антон.
– А меня Лайма. – В ее голосе не чувствовалось дружелюбия. Распахнув калитку, она сделала несколько шагов по дорожке, выложенной круглыми камнями. – Кстати, почему между нашими участками отсутствует забор?
– У меня с прежним хозяином возникли территориальные споры.
– С моим мужем?!
Анисимов удивленно моргнул:
– Так вы?..
– Вдова, – подтвердила она его невысказанное предположение. – И что же вы с Леонидом не поделили?
– Вон те кусты жасмина.
Он с трудом переварил новость. Вдова? Очень, очень странно…
– Надеюсь, мне вы уступите эти кусты, – безапелляционно заявила Лайма. – Я люблю нюхать жасмин. Так что можете приступать к строительству забора, не мешкая.
Анисимов мгновенно разозлился и, шевельнув бровью, процедил:
– А вы хваткая.
– С чего вы взяли?
– Смекалка так и светится в ваших глазах.
– Надеюсь, она не портит мою внешность?
Вдова прошествовала мимо с видом председателя высокой комиссии, намеренного пресечь все должностные нарушения.
Шофер с первой порцией чемоданов протиснулся вслед за ней и двинулся к дому, поздоровавшись с соседом коротким кивком. «Неудивительно, – подумал тот, – что бедолага боится даже рот раскрыть. Наверняка патронесса осаживает его на каждом слове».
– Могу я что-нибудь для вас сделать? – не сумев скрыть иронии, спросил Анисимов, глядя, как блондинка удаляется по дорожке.
– Упомяните меня в своем завещании, – ответила она, не оборачиваясь.
Поднялась на крыльцо, недолго повозилась с замком и вошла в дом. Когда все чемоданы были внесены внутрь, она с облегчением захлопнула дверь. В один миг стервозное выражение слетело с ее лица, сделав его менее эффектным.
– Фу-у, – произнесла Лайма своим обычным голосом. – Если все мужики в этой Богодуховке такие сексапильные, мне придется туго. Заметил, какая у него мускулатура?
Евгений Корнеев, который только что избавился от солнечных очков, перевернул каскетку козырьком назад и попенял:
– Почему ты с ним так нагло разговаривала? Твоя задача – подружиться с соседями, а не затевать с ними войну. Этот Анисимов тебя уже ненавидит. А я-то надеялся, что твоя красота сразит его наповал.
– Не переживай: рано или поздно он капитулирует, – успокоила его Лайма.
– Ну да! – не поверил Корнеев.
– Уверяю тебя. Чтобы привлечь внимание мужчины, недостаточно задеть его сердце – нужно ранить его самолюбие. Быки бросаются только на тех, кто трясет перед ними красной тряпкой.
– Тебе лучше знать, – пробормотал ее напарник и прошелся по комнате, разглядывая предметы обстановки. – А тут чертовски уютно. Люблю пожить шикарно! Белые диваны, ковер с ворсом по щиколотку, стереосистема, всякие штучки-дрючки…
– Тебя это не должно волновать, потому что ты будешь жить в подвале, – отрезвила его Лайма. – Можешь начинать распаковывать свой компьютер. Дождемся темноты, а потом ты уедешь. То есть сделаешь вид, что уезжаешь. И сможешь отклеить наконец свои дурацкие усы.
Это был заранее разработанный план. Лайма останавливается в Богодуховке под именем вдовы Леонида Перворукова и оперативно знакомится со всеми соседями, попавшими в «особый список» службы безопасности. Поскольку личности здесь проживают все больше известные, за город они приезжают с одной целью – отдохнуть от постоянного общения с людьми. Вряд ли кто-то горит желанием тесно дружить с соседями – высоченные заборы говорят сами за себя. Однако вдова, оставшаяся одна-одинешенька, нуждающаяся в совете и ободрении, всегда может найти предлог, чтобы постучать в соседскую дверь.
Лайма подошла к окну и выглянула наружу. Весь участок зарос сочными сорняками и выглядел заброшенным.
– А ты сможешь пробраться обратно так, чтобы тебя никто не увидел? – обеспокоенно спросила она у Корнеева.
– Меня же привозили сюда на разведку вместе с уборщиками, – напомнил тот. – Со стороны перелеска в заборе есть замаскированный лаз. Главное, не включай сигнализацию, пока я не вернусь.
Он скинул башмаки и принялся перетаскивать вещи на второй этаж. Лайма командовала, что к какому шкафу нести.
– Ну и набрала же ты платьев! Собираешься закадрить всех мужиков сразу?
– Мне приказали их кадрить, – равнодушно откликнулась она. – Ты же знаешь, я не люблю без нужды наряжаться.
Большую часть времени Лайма носила деловые костюмчики и туфли на удобном каблуке. Волосы заворачивала в простой узел и слегка подкрашивала губы. Однако на заданиях от нее порой требовалось выглядеть особенно привлекательной. Тогда приходилось затрачивать усилия и блистать. Сейчас был именно такой случай.
