- Доброй ночи, - повторил он тихо. Не пытаясь, впрочем, отстраниться.
Из приоткрытого окна тянуло холодом, ветер теребил занавески и перебирал мои волосы.
Я вздохнула про себя. Спросила насмешливо:
- И это вы называете поцелуем?
Карие глаза Рэддока потемнели, сделавшись почти черными из-за расширенных зрачков. Он выдохнул сквозь зубы:
- А, дьявол!.. - и припал к моим губам...
- Эндрю, постойте, - шепнула я, когда Рэддок попытался спустить с плеча бретельку платья.
Он замер. Встряхнул головой. Пригладил волосы.
- Простите. Лили, вы меня с ума сводите.
- Почту за комплимент, - ответила я чопорно и не глядя толкнула дверь за спиной. - Входите. В купе нам будет удобнее.
И не выдержала, усмехнулась, таким стало его лицо.
Рэддок сглотнул. Он молчал так долго, что я даже забеспокоилась. Не перегнула ли я палку? Рэддока сложно назвать ханжой, и все же...
- Лили, - наконец выговорил он. Голос его - севший, хриплый - отозвался мурашками на моей коже. - Не искушайте меня. Мы и без того далеко зашли.
Я мысленно закатила глаза - временами он просто невозможен со своим благородством! - и обвила руками его шею.
- Значит, нет?
Вот уж коварной соблазнительницей я себя никогда не видела, Рэддок прямо заставляет меня открываться с неожиданной стороны!
Его самообладания хватило всего на полминуты.
Дверь хлопнула, словно контрольный в голову. Свет зажигать мы не стали. К чему? Жадные поцелуи. Сорванное дыхание. Торопливые, неловкие в темноте попытки избавить друг друга от ненужной одежды.
Я содрала с Рэддока удавку галстука и принялась трясущимися пальцами расстегивать жилет. Рэддок нащупал застежку платья, дернул нетерпеливо раз, другой. Короткий "вжик" и шелк сполз с меня, словно со змеи - старая кожа.
Рэддок прерывисто вздохнул, прижался губами там, где кончики волос щекотали шею. И этот контраст - горячие губы и холодный воздух из приоткрытого окна - окончательно свел меня с ума. Кружевная комбинация спланировала на пол, как сорванное со шпиля знамя моей добродетели. Следом полетел жилет Рэддока (последнюю пуговицу я выдрала с мясом), затем рубашка.
Я запустила пальцы в его встрепанную шевелюру и прикрыла глаза, позволяя ему опустить меня на диванчик... И чуть не взвилась до потолка, ощутив под собой вовсе не мягкий плюш сиденья и даже не колючую шерсть пледа.
Рэддок уперся рукой в стену и встревоженно заглянул мне в лицо.
- Что? Лили, что такое? Я сделал вам больно?
- Нет, - отмахнулась я, второй рукой щупая то, на чем я, собственно, лежу. - Тут что-то... - и закончила убито: - кто-то.
Растопыренная пятерня - волосатая и холодная как лед - не позволяла в этом усомниться.
