Натали Лавру - Лишний

1. Пролог 1. С чего всё началось

Кони ржали, вставали на дыбы, пытались повернуть упряжь каждый в свою сторону, уворачиваясь от стрел.

Карета валялась на боку, кучера придавило ею же. Впрочем, ему со стрелой в шее было уже всё равно.

Четверо гвардейцев-охранников тоже пали в бою, защищая юную подопечную.

Такую картину застал Габриэль, в задумчивости разгуливающий по лесу. Это была его тайная вылазка в мир людей, в то время как жил он в карманном мирке, созданном для него матерью, правительницей Дарата – Сантаной де Грет.

При виде смертельной схватки демоническая сущность тут же всколыхнулась в юноше, и он до последней капли вытянул жизнь из разбойников. Убил. Легко. Без сожаления. Будто «завтракал» людьми каждый день, как его мать.

Нет, этих отбросов общества и людьми-то назвать нельзя: убиты даже женщины. Так что Габриэль не раскаивался ни секунды. Жаль только, опоздал: спасать было уже некого.

В завалившейся набок карете лежала юная прекрасная девушка с разбитой головой, а прямо на ней её дуэнья со стрелой в спине.

Габриэль от досады разнёс деревянную перегородку кулаком, и хотел было убраться прочь, как окровавленная рука девушки едва-едва пошевелилась.

Переключившись на магическое зрение, демон не сдержал облегчённого возгласа:

– Жива!

В его одиноком существовании спасённая дева сродни богоявлению. Ведь именно с таких судьбоносных встреч начинаются самые яркие истории любви.

В белокурой девушке угадывалась явная половина эльфийской крови. Судя по платью тончайшей выделки, малышка явно признана обоими родителями и принадлежит к знатному роду. Странно только, что магически одарённая девица путешествует каретой, а не порталом.

К чему так рисковать?

Такая красивая: белокурая, изящная, даже несмотря на то, что ранена и без сознания. Возможно, потом она даже поблагодарит его за спасение. Возможно... Если не испугается.

Габриэль грустно улыбнулся: не светит ему любовь. Девица придёт в ужас, узнав, кто её спас. Рогатый уродец с обожжённой правой половиной лица, адская помесь демона и эльфа с бездонным необузданным источником разрушительной силы внутри.

Именно поэтому Габриэль изолирован от мира людей, и лишь иногда, когда состояние стабилизируется, сбегает погулять по лесам и горам, где вероятность кого-нибудь встретить ничтожно мала.

Габриэль лишний в этом мире, и он не питает ложных надежд. Прекрасная, как ангел, юная дева ему не пара.

Однако, несмотря на болезненное осознание ненужности, демон порталом переместил раненую девушку в своё серое каменное жилище. Потому что не мог оторвать влюблённых глаз. Такое бывает: чувства вспыхивают мгновенно и разгораются ярче с каждой секундой.

Неужели его эльфийская половина взыграла, и у него любовь-судьба? Или это всё же обычная острая юношеская влюблённость? Первая в жизни.

Уложив деву на мягкую постель, которая в пещерном доме была всего одна, Габриэль приготовил чай с травками, успокаивающими нервы. Потому что ничего другого у него не было. Он может достать что угодно, но привык жить аскетом, поэтому дома не всегда есть даже еда.

Несколько раз Габриэль пытался уйти из жизни, но богиня не даровала ему такого счастья. Увы, с его прорвой магических сил он практически неуязвим, даже для самого себя.

И опасен. В том числе для своей семьи.

2. Пролог 2. Прекрасная Азалин

Лазурно-зелёные глаза юной девушки открылись, повергнув Габриэля в оцепенение.

Она была прекрасна. Безупречна. Совершеннее, чем все образы из его грёз вместе взятые.

Тихо села, молча ощупала место вокруг раны на голове, затем огляделась по сторонам.

Непонятно, каким образом она обнаружила затаившегося в темноте дверного проёма Габриэля и позвала:

– Кто вы?

– Я не трону вас, – тихо, с трудом перебарывая волнение, ответил Габриэль.

– Где мои сопровождающие? – без малейшего признака паники спросила она.

– Всех убили. Простите, я успел спасти только вас.

– Вот как... – она не сдержала печального вздоха, но в остальном её самообладанию можно было лишь позавидовать, и это притом, что дева на заре своей юности. – Вы не ответили, кто вы?

– Я... – он не смог произнести своего имени. – Это неважно. Можете звать меня просто: Никто. Но не пугайтесь. Сейчас вы в моей хижине, и поблизости нет разбойников.

– Благодарю вас за спасение. Моя семья щедро заплатит вам за моё спасение.

– О, нет-нет! Я не нуждаюсь в благодарностях.

– Тогда чего же вы хотите, Никто?

– Я бы хотел просто поговорить, пообщаться по-дружески, но не умею.

– Почему вы так одиноки?

– Мне не повезло родиться с изъяном, – уклончиво ответил Габриэль. – Мне не нужна жалость, и всё же порой не хватает родственной души... Простите за откровения, – он сам не ожидал от себя подобной разговорчивости.

– Неужели у вас такой страшный изъян?

– Боюсь вас напугать, поэтому не выхожу из темноты.

– Я не из пугливых.

– Верю. Но, поверьте, будет лучше, если вы выберетесь отсюда, так и не увидев меня.

– Ценю вашу заботу, но я предпочитаю смотреть реальности в лицо, какой бы она ни была.

– Вы такая юная и такая смелая... Я рад, что вы выжили.

– А вы, сударь, уходите от темы. Знаете, это похоже на неуважение ко мне или трусость: вы утаили от меня своё имя, а теперь отказываетесь показаться мне на глаза!

Услышав слово «трусость», Габриэль зарычал, совсем как зверь. А может, он и есть зверь? За годы одиночества он одичал, отрёкся от мирских благ, хотя мог бы ни в чём себе не отказывать.

– Это угроза? – не потеряла самообладания девушка, хотя явно испугалась.

– Вы правы: я боюсь, – с трудом заставил себя признаться Габриэль. – Боюсь, что, увидев меня, вы запаникуете, и тогда мы уже точно не поговорим.

– Нет уродства страшнее, чем бездуховность. Пока вы не предстанете передо мной, я не скажу больше ни слова! – и она решительно замолчала.

Вес её последних слов заставил Габриэля задуматься: может, показать ей себя? Но зачем? Если он влюбится в девушку окончательно и бесповоротно, ему мучиться с этими безответными чувствами тысячу лет, а то и больше. Это будет слишком жестокое испытание для рассудка. До любви лучше не доводить, а значит, нужно свести контакт с юной красавицей к минимуму.

И всё же... Хочется хоть немного поговорить с ней по-людски, хотя незнакомка явно наполовину эльф. Так же, как и Габриэль. Хотя демоническая половина у него затмила эльфийскую.

В Габриэле нет человеческой крови, но отчего же тогда он так нуждается в человечности по отношению к себе?

С другой стороны, если он не откроется этой прекрасной спасённой девушке, то долго потом будет изводить себя мыслями: «А что если бы он всё же осмелился?» Вдруг, распрощавшись с ней, он пожалеет, что упустил свой шанс?

Шанс на что? На взаимные чувства? На дружбу?