Стояла ранняя осень 1857 года. В заброшенном среди глухих Рязанских болот и лесов с. Ижевское в избе лесничего Эдуарда (обычное имя среди здешних лесничих) родился младенец примерно 20 фунтов веса. Мальчик был крепок, румян, но туг на одно ухо.
Отец его, потомок польского еврея Шлемазла Штеньковского, по недоразумению сосланного в Сибирь во время Варшавского восстания, взял себе во избежание преследований фамилию Ц. в память о прабабушке Цилии Ароновны Мезеншмейер; крестился, выправил метрику польского шляхтича и в попытке пешком достигнуть польского местечка Дзялдово, заблудился среди Рязанских топей. Через три года блуждания в лесах он случайно встретил на поляне местную юродивую девку Евдокию, собиравшую мухоморы для жульена, полюбил её, женился на ней и осел.
Встреченным несколько позднее в лесу царским чиновникам он представился местным лесничим, коих в здешних местах сроду не водилось. Но вид его был так убедителен (сказались три года блуждания в лесу), что чиновники тотчас поверили ему и выдали соответствующий документ. Неправильная диета, которой длительное время придерживалась Евдокия, являлась в течении четырнадцати лет препятствием для заведения потомства. Однако, неурожайная на грибы осень 1856 года вынудила Евдокию перейти на заячью капусту и мясо бурундуков, отчего она тут же понесла. Рожала Евдокия из-за неправильного положения плода чрезвычайно трудно, а пьяная повитуха Пелагея приглашённая из соседней деревни, воспользовавшись ухватом, дабы облегчить страдания роженицы, к сожалению, повредила одно из ушей младенца, который был, несмотря ни на что, окрещён и наречён К.
О детстве К.Э.Ц современным исследователям известно немногое, так как в возрасте двух лет, сопровождая свою мать в лес по грибы, он потерялся и был сочтён безутешными родителями погибшим. Вскоре, однако, у селян стала пропадать сперва мелкая, а затем всё более крупная скотина, что родителями потерянного ребёнка воспринималось, как добрый знак, так как давало им надежду на возвращение сына. Изобретательность, с которой происходило воровство скотины, ставила селян в тупик и, несмотря на то, что большинство из них были профессиональными охотниками, изловить виновника потравы не удавалось. В конце концов староста села поклялся на кресте поймать вора, но пропал в лесу сам.
Через девять лет поголовье домашней скотины в селе Ижевское было полностью истреблено, и в одну из ночей пропавший мальчик постучался в избу своих родителей. В ответ на вопрос о том, где он пропадал всё это время маленький К. не смог сказать ничего вразумительного. Селянами же были замечены многие странности в облике и поведении вернувшегося мальчика. Так, например, сын пропавшего старосты утверждал, что одежда К. очень напоминает отцовскую, в которой того видели незадолго до исчезновения в лесу. Но так как в запальчивости он стал утверждать, что и наколка на правой половине груди мальчика, изображающая лик царя Александра-освободителя, в точности такая же, как была у его отца, то слова сына старосты не были восприняты всерьёз.
Поскольку К. уже исполнилось одиннадцать лет, он был определён в первый класс местной Церковной приходской школы, где его приняли весьма холодно. Дети дразнили его за глухоту, обзывали утконосом, а учителя не упускали возможности реализации своего права применения телесного наказания и изломали об него годовой запас линеек, циркулей и транспортиров. В результате и без того нелюдимый ребёнок ещё более замкнулся в себе, и в безлунные ночи его стали часто заставать за созерцанием небесных светил; возможно, уже тогда его посещали мысли о том, что Земля – это не лучший из существующих миров. Через год обучения К. (в дальнейшем по инициалам – К.Э.Ц) покинул школу и продолжил занятия науками самостоятельно. Так как задания он вынужден был задавать себе сам, и сам же ставить себе за них отметки, то курс гимназии он закончил быстро, при чём, с золотой медалью, в качестве которой гордо носил на шее продырявленный гвоздём гривенник. Когда же он сдал экстерном экзамен на звание учителя арифметики Боровского уездного училища Калужской губернии, что стоило его отцу трёх лосиных туш и пятидесяти рублей денег, откладываемых на чёрный день, то вовсе возгордился, и из принципа отказался слушать окружающих не только глухим, но и вторым, вполне сносно слышащим, ухом.
Удивление от открывшихся перед ним потенциальных возможностей преподаваемой в сельской школе арифметики, было столь велико, что всё своё свободное время К.Э.Ц стал посвящать научным изысканиям. Уникальность последних заключалась в том, что молодой сельский учёный, не подозревая о достижениях своих предшественников, самостоятельно разработал теорию газов, открыл закон сохранения энергии, закон всемирного тяготения и ряд других основополагающих законов, а также взял за правило ежедневно писать не менее восьмидесяти научных работ, одна из которых: «Механика животного организма» оказала такое воздействие на неустойчивую психику профессора И. М. Сеченова своими далеко идущими выводами, что К.Э.Ц был по его предложению направлен для тщательного освидетельствования в русское физико-химическое общество. Сам же И. М. Сеченов в состоянии глубокой депрессии направился к себе на Канатчикову дачу, где вскоре и скончался.
