1
Когда меня вызывают, у меня обязательно чешется нос. Это настолько раздражительно, что чих разбирает меня минут пять. Забавно, конечно. Меня за две тысячи лет даже пару раз выкидывали, не дождавшись, пока я прочихаюсь и объясню, что я такое. Вот и сейчас меня разбирает. Ага, значит, меня выкинет наружу. Ну, уж в тысяча пятьдесят третий раз я успеваю приземлиться красиво. Как сейчас снимают смертные в своих смешных фильмах. Упор делаю на колене левой, ступне правой ноги и на кулак правой. Ой, как неудобно вышло… пробил паркет. Но проклятая аллергия на дурацкий человеческий мир не даёт всё равно выглядеть по-настоящему эпично.
– Твоюжматьналевораскудрытьтыктотакойбоюсьспаситепомогите! – орёт светловолосая девочка…
Хм… нет. Девушка. Э… нет. Женщина. Сложно определять возраст у людей. Судя по ругательствам, русская. Я всё ещё курсирую по России. Сколько ж можно. Вывезите меня куда- нибудь в Анды, повыше, да и киньте со всей дури так, чтобы этот проклятый обсидиан разбился.
– Разрешите представиться, – говорю, закончив чихать. – Я – сильф. Дух воздуха и ветра.
– Японскийгородовойедритьколотитьежкинкотманьякнаркоманубийца!
Она слишком частит словами. Прошлая женщина говорила растяжно-протяжно. Тогда я был в Самаре. Куда же сейчас меня занесло. Смертные часто хотят сначала меня убить. Но эта бедняга забилась в угол и расплакалась.
– Так вот. Мое имя Хведрунг. Но если хотите можно просто Хвед.
– Пожалмилипотекаясовскммолодаяумеудентыберитеденьгитолькожизньсохраните!
– Милейшая леди, – надо говорить мягко и вежливо. – Я вас убивать не собираюсь. Равно как и грабить.
Поднимаю пустые руки вверх, чтобы показать, что оружия при мне нет. Хаха. Я могу и так задушить, конечно. Или шею свернуть. Но ладно. Я тогда снова пойду в вонючем и тесном кулоне по липким и жадным рукам. А тут передо мной – моя цель. Чистая душа.
– А что у вас с кожей? – наконец- то незнакомка перестала паниковать и заговорила членораздельно.
Ох, какая неловкая ситуация… забыл, что кожа-то у меня синяя. Людей пугает всё непонятное. Меняю цвет на такой же, как и у собеседницы.
– Ну, я же сказал, что я сильф.
Она встает, не отводит недоверчивого взгляда, обходит кругом. Причем в позе женщины чувствуется желание бежать прочь. Одно из самых логичных решений. Я бы тоже улетел, но дальше пятидесяти метров от подвески нельзя уходить. Сразу прискачет летучий отряд и так меня отходит молниями, что придется притворяться мёртвым лет пятьдесят точно. В целом, это немножко. Но это тоже штраф. Мол, я не работал. Ну, подумаешь пару минут отдыхал…
– Их не существует.
– Как же не существует, если вот он я.
– Хорошо, – блондинка взялась за голову и горестно застонала. – Почему вы тогда чуть меня не раздавили?
– Э… я не вижу, куда меня выбрасывает магия из кулона.
– Из кулона?
– Да.
– Из этого?
Смертная указывает на мою тюрьму. Чёрный обсидиан в серебряной оправе. Рядом с вещицей рассыпан порошок, валяется губка. Да ты ж моя заботливая. Чистила мою клетку. Поэтому и вызвала.
– Ага, – боюсь смотреть на минерал слишком долго, хотя он меня не затянет без желания своей новой хозяйки. – А будьте добры: подскажите год, страну и город.
– Две тысячи двадцать первый. Россия. Екатеринбург.
– Здесь я еще не был, – говорю и осознаю, что отдыхал всего лишь три года. – Хорошо… а своё имя мне скажете?
– Зачем вам?
– Видите ли, милейшая, – главное не давать воли нотам раздражения, – я тысячелетия сижу вот в этом артефакте. Моя задача вырваться из его плена. А для этого я должен служить на благо людям. Как у вас говорят? Пройти квест.
– Угу, – кивает женщина.
Она уже не трясется, но из поля зрения меня не теряет.
– Так как же к вам обращаться, дражайшая?
– Оля.
– Мне, пожалуй, нужно ваше полное имя.
– Ольга.
– А, это как княгиню. Она там… ой, да и ладно… неважно, что она хотела…
– Вы про княгиню Ольгу? Вы её знали?
Любопытство у смертных всегда сильнее, чем инстинкт самосохранения.
– Кхм. Ну да. Было дело. А вы думаете, уж прямо ни у одного голубя огонёк не потух, пока они летели. Нет уж… не обошлось без меня.
Ольга смотрит на меня огромными глазами с расширенными зрачками.
– Ах да. Паркет. Простите.
Воздеваю руку над разбитым полом и заставляю дерево срастаться заново и укладываться в узор. Женщина отступает за дверь с мистическим ужасом, написанным на ее лице. Да это же логично, что я из потустороннего мира, следовательно обладаю магической силой. Что ж так бояться…
– Ольга, пожалуйста, успокойтесь, – поворачиваюсь медленно и плавно, чтобы отследить, куда пошла женщина. – Мне нужно вас страшиться. Потому что обсидиан выбрал и позвал вас. Вы его хозяйка. А это моя темница. Так что… технически…
Как я ненавижу этот момент… Моё наказание – это не только общаться с людьми, но и каждый раз говорить эту ужасную фразу…
– Ну, в общем, вы моя хозяйка тоже.
Отвратительно и унизительно. Столько веков произношу эти слова. И всё равно во мне поднимается чёрное желание убить очередную женщину, которая завладела кулоном. Я сам себе хозяин!
– В вашей власти меня отпустить или уничтожить.
На последнем глаголе делаю смысловое ударение. Давай же… хоть ты… разбей чёртов камень.
– Знаете… – Ольга вернулась к дверям комнаты, но уже в пальто. – Простите… вылетело из головы ваше имя…
– Хвед.
– Хвед, я пойду за хлебом. Закончился внезапно. А вы тут… ну это… хотите живите… хотите уничтожайтесь, освобождайтесь и всё такое… я приду, когда вы закончите. Прощайте.
Завершив свою пламенную речь, смертная бежит к выходу, торопливо звенит ключами. Слышно, как она с трудом попадает в замки. Да что за времена такие… Эх, вот княгиня Ольга. Вот это была женщина. Она сразу хотела разрубить кулон. Но я тогда ещё надеялся освободиться. Уговорил её подождать. А когда она отомстила древлянам, прискакали мои надсмотрщики. Избили меня так, что у меня не было сил ни на что. Ну и многоуважаемой Ольге тогда объяснили, что я выполняю только те желания, которые не несут угрозы для остальных.
2
В целом, для меня проходит очень мало времени. Эта смена дня и ночи за окном ничего не значит после долгой темноты и тесноты в граненом минерале. Изучаю жилище этой странной Ольги. Мда, обсидиан любит выбирать мне одиноких. Спасибо, конечно. Их будто бы легче подсадить на эмоции. Чаще всего, да. У меня даже пару раз почти получилось освободиться. Что ж, может повезти в третий. Подхожу к зеркалу. Мать моя ётунья! Я ж забыл про глаза. Я бы на месте смертной и не возвращался домой вообще, зная, что меня поджидает тварь со змеиными зелёными глазищами. Пардон тысячу раз!
– Дружок, ты плохо выглядишь, хотя спал всего несколько лет, – грожу своему отражению пальцем.
