– Осторожно, двери закрываются! Следующая остановка – улица Тургенева! – голос у объявляющей дамы был на редкость флегматичный. Такое ощущение, что его обладательнице не приходится ни в очередях стоять, ни в битком набитом трамвае ездить, а сидит она день-деньской в удобном кресле с чашечкой кофе…
«Господи, какая ерунда в голову лезет!» – Ирэна с досадой тряхнула головой, машинально подняла руку к волосам и тут же одернула – нечего уже поправлять, после стрижки машинкой-то. Нынешнюю прическу сама Ирэна самокритично называла «Молодой человек, передайте, пожалуйста, за проезд!» Ирэну это не огорчало, скорее, смешило. Некрупная, с очень короткой стрижкой, в джинсах и с неизменным рюкзаком за плечами – разве что серьга в ухе выдаёт, но, с другой стороны, сейчас все так ходят…
Двери трамвая с шипением закрылись, и сам он, лязгая и громыхая, уже давно отъехал от остановки, а Ирэна так и стояла на месте, глядя перед собой невидящими глазами. Мимо деловито прошмыгнул крупный чёрный кот.
«Интересно, он целиком чёрный? – подумала Ирэна. – Или с белым пятнышком? Почему-то у всех чёрных котов такое находится. Ощущение, что чисто чёрные коты бывают только в сказках».
Глупость какая, какие вообще чёрные коты?
«Я здесь по делу», – напомнила себе Ирэна и сжала снимок в кармане. Ладони снова вспотели, страшно себе представить, в каком состоянии снимок будет, когда придется вытащить его из кармана. Ничего, для дела сгодится.
Мимо проехала машина, скребя брюхом мощеную мостовую, – звук был такой, как будто по этой самой мостовой волокли пустое ведро, и Ирэна наконец сдвинулась с места.
Райончик был, прямо скажем, так себе. Когда Ирэна оказалась тут в первый раз (еще в прошлом году, совсем, конечно, по другому поводу), она очень удивилась: десять минут езды от центра, а такое запустение, как будто вообще другой город. Даже не город, а село какое-то, не в обиду сёлам будет сказано. Асфальт разбитый, там, где он есть, конечно, покосившиеся малоэтажки, половина – деревянные, кругом пылища, часть дверей просто заколочена. А вот магазин на углу рядом с остановкой не закрылся, Ирэна его помнила: типичный такой лабаз, на одной полке мыло и шампунь, на соседней – консервы, всё в единственном экземпляре, а необъятная продавщица вытирает руки о передник.
«Это должно быть где-то здесь, – нахмурилась Ирэна. – Буквально через пару домов. А спросить-то и не у кого».
Она машинально перешла на другую сторону дороги, чтобы избежать столкновения с явно нетрезвым мужчиной: он шёл по какой-то извилистой траектории, часто встречаясь со стеной дома, опирался о стену и останавливался. Видимо, отдыхал.
И как только люди к десяти утра умудряются довести себя до такого состояния! Раньше Ирэна бы возмутилась подобному, а теперь практически позавидовала. Эти три последних дня ей часто хотелось уже оглушить себя чем-нибудь, выпить уже целую бутылку чего покрепче или наесться, наконец, успокоительных – просто, чтобы не думать ни о чём, а главное – не чувствовать. Ничего.
Ничего не чувствовать – какая это роскошь, на самом деле.
Ирэна и волосы-то отрезала для того, чтобы притупить эту боль – хотела перестать узнавать себя в зеркале, пусть бы всё это происходило не с ней, с другим человеком!
Глупо, глупо. Но эта поездка. Эта последняя надежда – это глупостью уже не было.
Ирэна снова сжала снимок в кармане – больше всего она сейчас боялась потерять его. Сказали: без фотографии даже разговаривать не станут.
Показалась вторая остановка. Оказывается, смело можно было еще одну проехать и не тащиться пешком в такую жару.
Около остановки на покосившейся деревянной скамейке плотно сидели ожидающие трамвая женщины, все с практически одинаковыми матерчатыми сумками. Между женщинами чинно восседал крупный голубоглазый кот. Все они – и женщины, и кот – с вялым интересом наблюдали за ещё одним нетрезвым товарищем – он методично и настойчиво пытался сбить камнем яблоки с рядом растущей яблони. Сыпались ветви и листья, а вот яблоки падать никак не хотели. Товарищ поднимал камень с асфальта и кидал вверх снова. Кот и женщины молча смотрели, не особенно, очевидно, веря в успех.
Ирэна вздохнула и снова перешла на другую сторону улицы. Не хватало ещё и камнем по голове получить. Хотя какая, в общем, разница.
«Нет, – сказала себе Ирэна. – Я не должна сдаваться. Я должна попробовать, это последний шанс».
Она остановилась. Да, это было то самое место, всё, как ей и рассказывали. Сердце застучало так страшно, что Ирэна не смогла даже сразу взяться за ручку.
«Это просто аптека, – уговаривала она себя. – Обыкновенная аптека. Которую, к тому же, не ремонтировали уже лет пятьдесят! Надо просто войти!» Ирэна потянула на себя тугую, как в каком-нибудь театре, дверь.
Обыкновенной эта аптека, конечно, не была, и уж кто-кто, а Ирэна-то об этом знала. Хотя Совет Федерации и разрешил рецептурные отделы официально – желающие всё равно найдут и препараты, и услуги, если захотят, а так это хоть контролировать как-то можно, – но отделов этих было всё-таки днём с огнём не найти. Сведения о них передавались из рук в руки.
Ирэна читала, что в Прежние времена в аптеках тоже существовали рецептурные отделы, там по рецептам изготовляли лекарства для больных: микстуры, мази и прочее. Ирэна криво усмехнулась. Сегодня в рецептурном отделе микстуру не закажешь. А вот купить здесь можно всё, что угодно. Любой препарат – ну или почти любой. Билет на Ковчег – хоть до Луны, хоть до, прости Господи, Эоса! Поговаривали, что в таких отделах можно даже заказать Джека, хотя это уж совсем ни в какие ворота.
Словом, любой каприз, даже не вполне, что уж там скрывать, легальный, были бы деньги. А деньги у Ирэны были.
Внутри аптека выглядела более чем обыденно: обшарпанный плиточный пол, деревянный прилавок, липкий от олифы. На прилавке среди прочего – огромная банка с вяло шевелящимся комом пиявок в мутной воде. У рецептурного окошечка стоял какой-то тип и рассматривал порошки от простуды. Ирэна нахмурилась: легально-то легально, но всё-таки ей хотелось, чтобы обошлось без свидетелей.
– Девушка, вы что-то хотели? – раздался скрипучий голос из окошечка.
Фармацевт – так их продолжали называть по традиции – Ирэне не понравился. Дело было даже не в том, что он был весь обсыпан какими-то противными прыщами – мало ли, всякое случается. Дело было в самом его лице, какое-то оно было ассиметричное и дёрганое.
«Как у психически больного, – подумала Ирэна. – А с другой стороны, разве пойдёт нормальный человек в такую профессию?…»
