Основано на реальных событиях. Имена изменены.
Часть I. Лето
Глава I
В этом году природа решила показать, на что она действительно способна. Вслед за холодной зимой, когда сугробы засыпали дороги до такой степени, что люди бросали свои машины и приходилось лопатами прочищать себе путь, последовало очень жаркое лето. Температура била рекорды максимума во многих городах. И Ростов-она-Дону не был исключением. Этим летом холодной воды пилось намного больше обычного. Этим летом желание искупаться в холодном водоёме было велико. Но не этой аномальной жарой запомнилось мне оно. Это лето, навсегда изменившее мою жизнь. Лето, которое жирной линией разделило мою жизнь на до и после. Это лето, которое принесло больше всего тепла в мою жизнь. И тепло это дарили не множественные лучи солнца, а другой один единственный луч. Луч надежды. Это было лето две тысячи четырнадцатого года.
Я проснулся около двенадцати часов дня. Только-только начались летние каникулы, поэтому в этом не было ничего удивительного. Настроение поднимали ожидающие меня впереди три месяца безделья. Я осознавал, что смогу отдохнуть от школьных будней. Впрочем, отдохнуть – звучит слишком громко. Учился я так себе. Но проблема была не в том, что мне не давались знания, даже напротив, в начальной школе я учился вполне прилежно. Только позже, класса с восьмого и девятого, я решил, что нет у меня желания напрягаться и что-то делать. И вот уже несколько лет я получал четвёрки и пятёрки, за исключением нескольких троек. И когда мне ставили оценку "удовлетворительно", я винил в этом кого угодно, но только не себя. "Предвзятое отношение учителя", "остаюсь в тени любимчиков", "глупая школьная программа", "непосильно сложные задачи для юного мозга" – примерно это звучало у меня в голове. Иногда я всё-таки задумывался: а не во мне ли причина? Но периоды такого прозрения становились всё реже и реже. Ведь до них уже не было дела. Когда? Ведь я был слишком занят получением удовольствия от жизни. Еда, компьютерные игры, фильмы, музыка – это меня интересовало. Но за счёт репутации хорошиста учителя ставили те самые четвёрки и пятёрки. Мне было семнадцать лет, и я считал, что практически постиг нирвану, получая от жизни всё самое лучшее. Тем более, я только закончил десятый класс. Уже давно я знал, что окончание десятого класса – это очень хорошо. Никаких экзаменов, в отличии от девятого, и уж тем более, одиннадцатого класса, когда три страшные буквы нависнут надо мной. Эти три страшные буквы являлись аббревиатурой Единого Государственного Экзамена. Но тогда я об этом не думал. Я вообще не знаю, о чём я тогда думал. Наверное, ни о чём.
До полной свободы на ближайшие три месяца меня отделяла только школьная практика. Первую свою практику в пятом классе я проходил, как и положено, две недели. Выдирал траву, таскал стулья из класса в класс, собирал мусор вокруг школы. Но после я понял, что можно избежать этого неприятного занятия. Во-первых, можно было просто симулировать работу. А во-вторых, можно было сделать что-то действительно нужное для школы, и тебя могли за это освободить от практики. Например, после седьмого класса папа в течении часа просверлил в нашей классной комнате отверстия в стенах и повесил туда различные портреты. Я только время от времени подавал инструменты и саморезы. В этот же раз халява снова подвернулась. Нам предложили перефасовать книги в библиотеке. На это понадобилось бы, возможно, чуть больше времени, чем на один день практики, но так как он перекрывал собой две недели, то, само собой, это того стоило. Кроме того, заодно можно было занести свои учебники за десятый класс и получить в обмен на одиннадцатый. Во временное пользование, конечно же, до конца учёбы. Единственным условием было – принести старые учебники хоть в каком-то годном состоянии. В принципе, я всегда относился более или менее бережливо к ним. Немалую долю в таком отношении сыграло ещё, конечно же, и то, что я попросту открывал их только в школе и только когда это требовалось, чтобы подать вид, что не сижу с телефоном в руках под партой, а постигаю науку. Тем не менее, с одним учебником у меня всё же была беда. Я не порвал его, не запачкал чем-нибудь, всё было серьёзнее. Я просто его потерял. Сам не знаю, как. Просто в один весенний день обнаружил, что его нет. Но так как он и не сильно был мне нужен, я просто просил своего друга и соседа по парте Дениса положить учебник посередине. Где и как искать потерянный учебник литературы я не знал и даже не задумывался об этом. "Вернуть нужно будет через несколько месяцев" – думал я. Но вот время возвращать книгу пришло, и, конечно же, с небес этот учебник мне в руки не упал. В любом случае, я хотел закончить дела с практикой, а потом уже что-то делать с учебником. Возможно, придётся заплатить за него. Но деньги-то не мои, а родителей. Сумма, вряд ли, была бы большой, но даже если бы случилась ситуация, из-за которой родителям бы пришлось выложить за мою ошибку несколько десятков тысяч рублей, я бы нисколько не переживал по этому поводу. Вернее так: я бы переживал, что меня за это будет ждать ненужный поучительный разговор, который, возможно, понесёт какие-то санкции в мою сторону. А то, что это просто-напросто неприятно – расплачиваться за сына-дурака меня не волновало от слова "совсем". Но притвориться я мог. Как и с оценками, притворство очень помогало мне жить. А так, начистоту, я был полнейшим эгоистом.
Обдумав план сегодняшнего дня, я неохотно встал с постели, не убирая её, конечно же, ведь это может сделать за меня кто-то другой. Моя сестра Кристина, например. Или папа. Мама была на работе. Затем я, не переодеваясь в домашнюю одежду, прямо в спальной майке спустился на кухню. Настало время есть. Это было одно из моих любимейших занятий. Обладая весом почти в семьдесят пять килограммов, я был ростом всего сто семьдесят с лишним сантиметров. Возможно, Вы представите себе мужественного атлета с широкой спиной и огромный бицепсом. Отнюдь я был просто полным. Хотя, судя по моему завтраку, я был не меньше чем Геракл. После тарелки макарон с мясом, я съел парочку немаленьких булочек, запивая всё это газированной сладкой водой. А затем взял из холодильника стограммовую шоколадку и сточил её за полторы минуты. Мне было хорошо, а что другие думают – не важно. И не нужно следить за весом, не нужно качать мышцы. Когда-нибудь я сам понравлюсь однокласснице Тае, которую ни разу после девятого класса не видел. Она ведь просто тогда не догадалась, что я её люблю. Я молча страдал и продолжаю страдать. Это наверняка поможет и наверняка она дорастёт до меня и её чувство ко мне будет взаимно. Хотя как сказать – люблю? У многих парней есть девушки, многие строят отношения, вот и я тоже "люблю". Буду честнее, мне было плевать. Но притвориться я был должен. И даже притвориться для себя.
