Глава 1
– Вероятность, что Эдвард Салливан (образец T) может быть биологическим отцом Адель Флеминг (образец B) – 99,99999999997104%.
– Что? – только и смог сказать Эдриан, вырывая бумагу из моих рук.
Всё вмиг встало на свои места. Кроме сердца, которое ухнуло в пятки и не торопилось возвращаться обратно.
Теперь мне стало понятно, почему мама так противилась нашим отношениям с Эдрианом. Она не просто встречала как-то Эдварда, она с ним встречалась. И если бумажка не врёт и он мой отец, то… Эдриан мой сводный брат. И мама поняла это сразу же.
И не сказала об этом…
Я бросила взгляд на человека, которого полюбила и ужаснулась.
– О, господи!
Ужас поселился на моём лице, я чувствовала, как оно горит. Губы, руки, тело в тех местах, где касался его… БРАТ! Какой кошмар! В голове словно улей, мысли метались, пытаясь найти адекватное объяснение, пытались убедить меня, что это ошибка, что всё нормально, что я не наделала глупостей.
Но взглянув на Салливана в ушах начало шуметь, перед глазами всё поплыло и последним, что я увидела, был сам Эдриан, подскакивающий ко мне, хватающий и зовущий меня. Но будто сквозь толщу льда, я не могла ни услышать его, ни схватиться за него. Я падала в глубокую чёрную пропасть.
Где-то в невесомости, где было спокойно и хорошо, где не было никаких проблем и условностей, я плыла сквозь время, наслаждаясь умиротворением, когда услышала знакомый и родной голос Кэтти…
– Адель! – она звала меня где-то издалека. Словно выходя из тумана, проявлялась её тонкая фигурка, рыжая копна волос. Силуэт приближался, обретая чёткие контуры, всё более отчётливо я слышала и голос подруги.
– Где я? Что происходит? – голова была тяжёлой, но не болела. Я увидела над собой лицо лучшей подруги. Я лежала на диване, напротив сидели Марк и Мэди. В кресле у незажжённого камина – Роберт.
А где сам Эдриан?
Воспоминания начали накатывать на меня, как волны во время прилива. Постепенно и неотвратимо. Когда я осознала, что произошло, я снова онемела. Глаза наполнились слезами, не в силах их сдержать. Комната снова поплыла, но сознание осталось при мне.
Я поняла, что под головой что-то не очень мягкое и, приподнявшись на локтях, поняла, что лежала у Салливана на коленях. Отвращение капнуло ядом в сердце, и я подорвалась из его рук, быстро вытирая мокрое лицо ладонями, пытаясь привести себя в порядок.
А он молчал. Он сидел мрачный, отстранённый, будто ледник. На лице не было никаких эмоций, лишь губы сжатые в тонкую полоску и напряжённый взгляд, прорисовавший складу меж бровей.
Как теперь…
Что же…?
Я не знала, что сказать. Что подумать! Я смотрела на него и не могла разобрать своих чувств. Сердце вопило о любви к нему, и в то же время обливалось кровью от осознания… Боже, я даже не могу подумать это слово. Какой кошмар!
Со стороны, наверное, казалось, будто я его ненавижу, но это не ненависть, это… липкое, противное ощущение на коже. Будто грязный бездомный попал на тебя слюной. Мерзко, противно, фу! Но при этом не смотреть на его лицо я не могла, я чувствую, что всё ещё люблю его. И от этого дышать становится только тяжелее.
Мы никогда не сможет быть вместе.
Ком в горле увеличивается в размерах, преграждая путь воздуху, лёгкие сдавливает от невозможности дышать, сказать и слова… Я закрываю лицо руками и в слезах убегаю в ванную.
Горькие слёзы не прекращаются, они всё текут и текут, с новой силой. Я уже не тихонько всхлипываю, я уже полноценно реву, потому что эмоций через край. Умываюсь несколько раз подряд, но это не помогает. Холодная вода не остужает, не помогает прийти в себя.
«Это лишь вода, а не спасение. Чего ты от неё хочешь?» – бурчит кто-то в моей голове.
Но продолжаю судорожно умываться, будто лишь вода в состоянии смыть с меня всё то, что мы с Эдрианом делали. Избавить мой разум от памяти о нём, о наших ночах, очистить сердце от чувств к нему. Но тщетно…
Моя тушка обессилено сползает на кафельный пол, прекращая вздрагивать от нового всхлипа. Слёзы, наконец, иссякли. Истерика закончилась. Я опустошена. Не могу и не хочу что-то чувствовать. Не хочу, приходить в себя. Пусть лучше до конца жизни буду таким овощем, каким чувствую себя сейчас, но больше никогда-никогда не хочу приходить в себя. Испытывать те нежные чувства и прикосновения, а потом стыд и омерзение из-за них же.
Моя жизнь превратилась в кошмар наяву.
В дверь тихонько постучались. Не дожидаясь ответа, зашла Кэтти. Она села рядом со мной. Обняла меня крепко-крепко, погладила по волосам, поцеловала в щёку и подняла меня с пола.
– Пойдём, – сказала она, приглашая на выход. – Пойдём, приведём тебя в порядок, и ты расскажешь мне, что с тобой.
Мы беззвучно миновали зал с такими же мрачными парнями, как и сам Эдриан, и прошли к ступеням наверх. В моей спальне, Кэт заперла дверь. На прикроватном столике уже стоял стакан с любимым какао, пара зефирок и успокаивающее. А подруга-то подготовилась.
– Адель, милая, послушай. Я не хочу на тебя давить, но если белобрысик что-то с тобой сделал…
– Нет, – ответила я, не узнав своего голоса, такой хриплый, словно старушечий.
– Что у вас произошло? Со стороны всё выглядит… Всё так ужасно? Прошу тебя, не мучь меня, я уже нафантазировала не бог весть что. Скажи коротко, просто чтоб я знала.
– Кэт, мы… Эдриан, он… Я…
– Нет. Стоп. Так дело не пойдёт. Адель, ты должна взять себя в руки. Что бы между вами не случилось, ты должна отодвинуть эмоции на второй план и трезво взглянуть на ситуацию. Прошу тебя, Дели, соберись, – она назвала меня Дели. Я вздрогнула, но подняла глаза на подругу.
Дели. Так называл меня Пол, но у него это выходило приторно-гадко, меня это раздражало. Но когда так говорила Кэтрин… Это был такой момент, который объединял, который показывал – подруга рядом со мной, она за меня, всегда и везде, и она ближе, чем кто-либо на этой планете.
Сосредоточившись на подруге, я смогла обуздать мысли. Эмоции и так из меня все уже вытекли, но отчего-то спускаться вниз мне было страшно. Я выпила успокоительное, запила шоколадом и съела зефир. Кэт взяла меня за руку, и мы пошли «разбираться с этим белобрысым», как сказала моя подруга, вытаскивая меня едва не силой в коридор.
В зале царило молчание. Ребята сидели с виски, Мэди суетилась на кухне. Я не смогла себя пересилить и сесть на прежнее место, всунулась между Марком и Робом на диванчик напротив Салливана. К тому села Кэт. После минуты напряженного молчания, подруга не выдержала.
– Так что между вами произошло?
– Ничего, – коротко произнёс блондин.
– Мы расстались, – одновременно с Салливаном сказала я.
Глава 2
Его глаза расширились от такой новости, но более ни один мускул на лице не дрогнул. Он быстро взял себя в руки и, видимо, тоже подумал, что это лучшее объяснение в данной ситуации.
