Я родилась в Ленинграде. В детстве часто болела, постоянно ходила по врачам и сдавала анализы. Скучая в томительных очередях детской поликлиники, я решила: «Стану врачом – всех быстро вылечу!»
Перед школой мы поехали в Одессу, погреться и поправить здоровье. Мама катала меня по морским волнам на надувном матрасе и пела: «Ах, Одесса, жемчужина у моря…» В огромном саду мне на голову падали перезревшие персики. Провожая нас домой, в Ленинград, хозяйка сада вручила мне ведро фруктов и сказала: «Пойдёшь в школу – научишься считать до многа». Ее напутствие не сбылось: с математикой отношения у меня не сложились. Но зато я с диким удовольствием училась читать и писать. Я чувствовала себя настоящей волшебницей, когда под моим взглядом буквы превращались в слова, обретавшие смысл. Кроме любви к чтению, я активно боролась за справедливость. Однажды, после необъективно выставленных оценок по истории, украла и уничтожила классный журнал. Писала в детские газеты честные статьи о школьной жизни и мечтала стать журналисткой. Несколько раз меня из школы отчисляли: за правду и за двойки по математике. Ни врачом, ни журналисткой я так и не стала: закончила Педагогический университет. Учу детей читать, писать и говорить правду.
На Новый год наряжаюсь в костюм Деда Мороза и исполняю желания. Что бы ни случилось, я верю в чудо.
Все, лето закончилось, окно на кухне запотело, скоро первое сентября – суета, букеты, новые учебники. Жаль некого в школу проводить: дети уже выросли, а внуки ещё не родились. Даже сон приснился: привела Мушуна, шестимесячного щенка старшего сына, на детские занятия. Первый урок – сольфеджио. Я в коридоре сижу, читаю, слушаю, как он за дверью поёт, интервалы называет. На перемене вышел довольный, съел сырник, водой запил. Следующий урок – английский. Хотела в банк сходить, пока он занимается, но осталась на всякий случай. «Hello, my small pupils!» – начал урок преподаватель. И вдруг, дверь распахивается, Мушун выбегает из класса, мчится через дорогу – так, что троллейбусы останавливаются. Я за ним. Прибежал в сквер, прыгает по скамейкам, лает и возвращаться на урок не хочет. Я стою обреченно и думаю: «Троих детей в эту студию водила и все с удовольствием, никто с уроков не убегал. А с собакой справиться не могу…» .
Когда я заканчивала университет, декан факультета попросила помочь с заполнением дипломных вкладышей. Июньская жара, на природу бы с книжкой – читать наконец-то не по списку. Но нужно помочь, последний рывок – дома у Марины Яковлевны, она диктует, а я аккуратно записываю в дипломы бесконечную вереницу оценок по всем пройденным за пять лет предметам. При воспоминании о сдачи некоторых по телу пробегают жутковатые мурашки. В соседней комнате готовится к выпускным экзаменам дочка Марины Яковлевны. Периодически заходит к маме спросить, когда можно будет сделать паузу.
– Когда поступишь! – строго отвечает мама, достаёт с книжной полки очередной том русской классики и вручает дочери.
И видя мой сочувствующий взгляд, добавляет:
– Детей, Ксения, нужно воспитывать как животных – ежедневная дрессировка! А иначе только Вы будете их любить!
Мы заполнили вкладыши, я получила диплом: воспитываю, учу, дрессирую.
Остаемся зимовать
Первого питомца, черепаху Чиру, мне подарили родители на День рождения. Вообще-то я просила собаку – карликового пуделя, но соседи по коммунальной квартире категорически не разрешили нам заводить крупную живность. И, несмотря на то, что общение с черепахой в основном сводится к созерцанию, я была счастлива.
Я могла бесконечно наблюдать, как она ест, смешно вытягивая голову, откусывая маленькие треугольные кусочки и оставляя на капустном листе выемки-узоры в виде зигзагов. Мне нравилось делать уроки под ритмичное постукивание ее лапок по паркету. Кроме уютности, компактности и неприхотливости, Чира обладала ещё одним полезным качеством: она была безошибочным синоптиком. Перед похолоданием забиралась в темные углы или засыпала у батареи. По дороге из школы, у памятника Римскому-Корсакову, я собирала ей листья одуванчиков. И когда, придя домой, открывала дверь, с восторгом смотрела, как Чира меня встречает: быстро ползёт на середину комнаты.
Летом мы переехали на дачу. Чира, привязанная веревкой за лапку к крыльцу, ползала по свежей траве под кустами благоухающего шиповника. За черепашьей прогулкой из окна кухни пристально следила бабушка. Если Чира вдруг пропадала из поля зрения, бабушка ее находила и возвращала в фокус. Но однажды она Чиру не нашла: длинная веревка неподвижно извивалась в траве, а черепахи не было. Все оставшиеся летние дни мы как саперы ползали по участку, посёлку, лесу. Нашли все, что давно и безвозвратно потеряли. Все, кроме черепахи.
В сентябре, чтобы заглушить боль, купили двух милых рыбок гуппи и красивую сиамскую кошку Диву. Рыбки безмолвно скользили в аквариуме. Дива с яростным мяуканьем раскачивалась на занавесках. Рыбки погибли зимой от холода, а Дива весной от тяжелых родов.
В начале лета мы, как обычно, переехали на дачу. Брат взял лопату и пошел копать червей. Вырыл довольно глубокую яму, червей все не было. И вдруг лопата наткнулась на что-то твёрдое. Это была перезимовавшая в земле, спящая, но живая и здоровая Чира.
На шестнадцатилетие мама подарила мне английского кокер-спаниеля. Щенок был с безукоризненной родословной, чистокровный и очень дорогой. Я набрала книг по собаководству и основательно взялась за его воспитание. Организовала удобное уютное пространство для сна, терла свежие яблоки и морковку, готовила кальцинированный творог, скрупулёзно приучала к гигиене и к командам, готова была подолгу гулять в любую погоду. Вырастить интеллигентного и комфортного компаньона совсем не получилось. Щенок отказывался от здоровой пищи, круглосуточно требовал мяса, в туалет ходил везде, гулять предпочитал только на руках. Времена были голодные, девяностые, продукты продавали по карточкам. На купленный с огромным трудом по знакомству пятидесятикилограммовый мешок сахара Бобик пописал. Сырым съел весь наш запас крупы, мою пудреницу, помаду и конверт с деньгами, подаренными папой на Новый год. За год совместной жизни он умудрился сделать все, чтобы у меня надолго возникло стойкое непримиримое отношение к собакам и к другим представителям фауны. Поэтому, когда мой маленький сын Лев стал просить кого-нибудь, я твёрдо сказала: «Нет возможности!»
Ребёнок не сдался. На даче юный натуралист собирал гусениц, бабочек, жуков, улиток, выпавших из гнезд птенчиков. Все они дружно жили у нас на веранде. Но когда он привёз от свекрови в спичечном коробке огромного таракана, я сдалась. Поехала на птичий рынок и вернулась оттуда с маленьким, похожим на цыплёнка попугаем. Первые дни ребёнок светился от счастья, но постепенно о существовании попугая все, кроме меня, забыли. Попугай дрессировке не поддавался, русский язык учить отказался категорически, а во время телевизионных трансляций футбола так перекрикивал спортивных комментаторов и болельщиков, что приходилось изолировать его в ванной. Через год сын неожиданно вспомнил про попугая и поменял его у соседских девочек на крысу. Крыса бегала по квартире, пряталась под подушками и одеялами, коварно выскакивая из-за углов, бесстыже демонстрируя голый хвост. Через три дня мы совершили обратный обмен. Лева обиделся и вернулся с прогулки с огромным дворовым псом. Позвонил в дверь.
