– Скажите, с моим папой всё будет в порядке?! – плачу я в трубку.
– Да, не переживайте, операция прошла успешно. Но вашему отцу нужно время на восстановление.
– Я могу увидеть его? – лепечу я в трубку телефона.
– Через несколько дней. Сейчас он пока под наркозом. И мы очень не рекомендуем беспокоить его. Он просил передать, что за вами пока присмотрит его друг. Николай Ермолов, вы его знаете?
Дядя Коля…
Конечно, я его знаю!
Я ведь была влюблена в него с самого детства, как только увидела его ещё совсем малышкой.
Тогда он был молодым красивым парнем, ровесником моего отца, они ведь вместе учились в одном университете, потом открывали бизнес, а потом дядя Коля женился, потом развёлся, открыл свою компанию в другом городе, уехал, потом вернулся, и я его не видела много лет.
И вот теперь, когда голос врача в трубке мне говорит, что я скоро увижу свою первую детскую любовь, у меня всё переворачивается внутри.
Только я уже давно не малышка.
– Привет, Лелёк, – бросает он мне с порога, когда я открываю ему дверь. И я оторопело делаю шаг назад.
У меня захватывает дух, когда я вижу его тёмно-синие антрацитовые глаза, такие же, как и десять лет назад. Такой же высокий и стройный. Обалденный. Только немного добавилось морщин. И кожа немного загорела.
Я сглатываю. Я нервничаю. Такого со мной никогда не было. Я ведь никогда не было слишком застенчивой. Просто меня не особо интересовали мальчики.
И теперь я отчётливо понимаю, почему. Потому что всю мою жизнь меня интересовал только он. И больше никто. Ведь ни один мой одноклассник, да что там ровесник: ни один мужчина, которого я знаю не сравнится с ним.
– Здравствуй, дядя Коля, – шепчу я. – Проходи.
– Всё будет хорошо, Лелечка, – заходит он в квартиру и совершенно неожиданно прижимает меня к себе. Точнее, к своей груди, совсем как в детстве. – Не переживай, моя девочка, – гладит он меня по волосам, а я в эту секунду мечтаю только об одном: чтобы он не отпускал меня никогда. – Всего несколько дней, и он к нам вернётся, – приговаривает он тихо, а я только чувствую, как от него исходит терпкий древесный аромат с нотками дорогой автомобильной кожи и полироли. – Не плачь.
И я чувствую, как слёзы предательски подступают к моему горлу. А внизу живота вдруг делается сладко-тепло. И я отстраняюсь, сама вдруг испугавшись своих тайный постыдных желаний.
И я чувствую и свой собственный запах. И это совсем не детский запах. Это аромат взрослой женщины.
– Собирайся.
– Зачем? – вскидываю я голову в надежде.
– Эти дни ты проведёшь у меня в моём доме. Так будет всем удобнее. У тебя десять минут на сборы, – шутливо стучит он по циферблату своих дорогих часов, и я убегаю в свою комнату собирать вещи.
И вдруг понимаю, что я безумно хочу этого. Оказаться рядом с ним. У него дома. На его территории.
Хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной.
Потому что когда он переступил порог моего дома, я наконец-то поняла, почему в свои восемнадцать не позволяла ни одному мальчику забираться дальше и ниже моего лифчика и обнажённой груди. Потому что все они были не им.
Взрослым. Властным. Желанным.
Я бросаю в спортивную сумку свои кружевные белые трусики: я уверена, что ни один мужчина не устоит перед ними и, немного подумав, надеваю свои короткую юбочку в шотландскую клетку. И белые гольфы до колен.
Немного подумав, распускаю свои длинные волосы по плечам. Осматриваю себя в зеркало: никто не даст мне мои восемнадцать. Выгляжу я значительно младше. Но и пусть.
Я точно не упущу свой шанс.
Я забрасываю свою сумку на заднее сидение внедорожника дяди Коли и плюхаюсь на переднее сиденье.
– Ну что, готова, малышка? – ласково смотрит он на меня. И я незаметно пошире раздвигаю свои ноги, и моя короткая юбочка ползёт вверх.
– Да, я готова, – невинно смотрю я на дядю Колю снизу вверх, и машина трогает с парковки.
– А ты стала настоящей красавицей, – вдруг говорит дядя Коля, не отрывая свой взгляд от дороги. – Совсем большая. Уже, наверное, в последнем классе учишься?
– Да, уже выпускаюсь, – послушной киваю я. – Буду поступать в институт.
– Молодчина, – кивает он, чтобы поддержать разговор, и мне вдруг становится обидно, что он всё это делает из вежливости, и ему совершенно плевать на меня.
На то, какой я стала. И словно подтверждая мои слова, дядя Коля продолжает, ничего не выражающим тоном:
– За тобой, наверное, и мальчики табуном уже бегают, – и весело подмигивает мне с усмешкой, оторвавшись от дороги.
– Да, бегают, – с вызовом отвечаю я, хотя мне самой хочется плакать от обиды за то, что он видит во мне только малышку, которую он знает с детства. – Я ведь уже взрослая, дядя Коля. Мне уже восемнадцать, – совершенно серьёзно добавляю я, и вижу, как он внимательно смотрит мне в глаза.
Но я не отвожу свой взгляд.
Я улыбаюсь в ответ и облизываю свои губы, как бы невзначай. И вижу, как во взгляде мужчины первый раз мелькает что-то чужое.
Мужское. Животное. Но он быстро отводит взгляд и снова упирается в дорогу.
А я чувствую, как мои трусики под коротенькой юбочкой совершенно промокли. Я невольно сжимаю вместе колени, зажав между ними свои ладони, и это движение тоже не остаётся незамеченным.
Дядя Коля быстро бросает взгляд на мои бёдра и равнодушно переключает радио.
Он совсем не обращает на меня внимания!
Спустя пару часов я сижу в комнате на втором этаже, которую мне отвёл дядя Коля, и пытаюсь придумать предлог, под которым я смогла бы зайти к нему в спальню. Как вдруг в дверь особняка раздаётся звонок, и я выглядываю из своей комнаты, чтобы посмотреть, кто же это.
В дом заходит роскошная женщина на высоченных каблуках и в платье в обтяжку, и дядя Коля бросает мне:
– Леля, я буду занят, – и уводит её в свою комнату! Даже ничего мне не объяснив!
Да как он, вообще, мог?!
Я сижу и дуюсь в своей комнате, пока не решаю пойти и высказать ему всё, что я о них думаю. О том, что это как минимум невежливо уединяться с кем-то, пока у тебя в доме гости.
А вообще, потому что я безумно ревную. Чем они там вообще занимаются?! И я подхожу к двери, и приоткрываю её.
– Давай, не растягивай, – стоит дядя Коля в одних джинсах у своей кровати, а эта тёлка, уже успев снять своё платье и оставшись в одни чулках и туфлях, стоя на коленях расстёгивает натянутую туго.
– Потерпи, милый, – воркует девушка, и, наконец—то, справившись с пуговками, высвобождает гигантский, словно красный ствол, член.
Я стою, затаив дыхание, боясь себя обнаружить, и словно зачарованная, как факир – змеёй, рассматриваю большущий настоящий мужской член, который вижу вживую первый раз в своей жизни.
– Ах, какой красавчик, – приговаривает девушка, – сейчас выберем тебе чехольчик, – и, одной рукой порывшись в сумочке, достаёт из неё, не глядя, блестящий квадратик.
