Созданье чистой красоты,
Где вереница тёмных мыслей
Под натиском законов простоты
Грозит создателям исчезнуть и забыться.
1 ГЛАВА. Молчание
Маленький Лиам смотрел на вереницу загорелых людей, которая тянулась от торгового обоза к их дому, и думал: почему одни люди должны ходить в цепях, а другие нет, если те, первые, такие же умные и красивые?
Однажды он задал этот вопрос папе и впервые почувствовал боль на лице. Мама прикрикнула на сына и увела его, плачущего, на кухню, чтобы отец мог «заняться важными делами». Потом обняла и прошептала:
– Есть вопросы, на которые ты сам найдёшь ответы, мой хороший.
И пусть она напоила его чаем, втайне от отца накормила сладостями и извинилась за крик, в памяти Лиама до сих пор осталось то презрительное выражение отцовского лица, какое могло возникнуть у взрослого, знающего истину, но слишком занятого и умного, чтобы объяснять эту истину глупому ребёнку. В груди Лиама холодело каждый раз, когда он вспоминал тот день. Это было противное чувство страха, и до сих пор мальчик думал, что ничего противнее быть не может.
Но вдруг тишину рассёк громкий свист. Чёрная кожаная плеть вихрем взлетела в воздух, описала большой круг и приземлилась куда-то в толпу. Толпа расступилась, и на земле возник ребёнок. Сначала Лиаму показалось, что человек с плетью испугал ребёнка нарочно, и горло мальчика сдавило от ужаса, но, когда на узкой спине показалась тонкая полоска крови, Лиам закричал. Только худой старик обернулся на его крик: впился в лицо большими, поражёнными инфекцией глазами, оскалился и дёрнул цепями.
Мальчик швырнул игрушки и бросился бежать в дом. Заливистый смех отца, перемешанный с плачем и ругательствами ребёнка, казался ему нереальным.
– Лиам? – в дверях комнаты показалась мама.
Увидев его заплаканное лицо, она устало вздохнула и покачала головой. Её покрытая глубокими морщинами кожа белела на фоне мешковатого чёрного платья, а стянутые в хвост волосы некрасиво округляли лицо. Лиам знал, что мама любит его, просто очень устала. Ведь братьев и сестёр было десять, а мама была одна.
– Познакомься, милый, это – твоя нянечка. Адель, – мама постаралась улыбнуться, но у неё не вышло.
Лиам недоумённо заморгал. В комнату плавно и бесшумно вплыла тонкая фигура. Мальчик сглотнул, случайно опустил взгляд и, наткнувшись, на худые ноги с посиневшими следами от цепей, задрожал всем телом. Он сразу представил девушку, стоящую перед ним, загорелой и злой. С поражёнными инфекцией глазами, со взглядом, от которого дрожат колени и льются слёзы, с постоянно кровоточащей спиной. Лиам хотел поднять голову и поздороваться, но вместо этого распахнул глаза и заплакал. Сначала тихо, потом громче, не в силах контролировать себя.
– Лиам! – на этот раз мама даже не пыталась улыбнуться, а сразу закричала. Не так, как тогда при папе, а по-настоящему страшно. – Я думала, ты взрослый мальчик!
– Юн-ный господин, пожалуйста, не плачьте. Я не сделаю вам ничего плохого.
Лиам увидел, как мамино платье ускользнуло в коридор, услышал, как хлопнула дверь и где-то далеко в опустевшем саду запели птицы. Но мальчик не сразу понял, что неестественно тихий, высокий голос принадлежит его няне. Она присела на корточки перед кроватью, давая возможность заглянуть в глаза.
В самые красивые глаза, которые довелось видеть Лиаму. Это были не глаза, а две большие чёрные точки, и, казалось, даже зрачки этих глаз были светлее, чем красновато-коричневая радужка. Няня моргнула, улыбнулась, и мальчику вдруг показалось, что её ресницы плавно качнулись – до того длинными они были.
– Вам лучше, юный господин?
От слёз не осталось и следа. Мальчик встряхнул головой, попытался выпрямить спину и быстро извиниться, как его учили родители, но не успел – няня засмеялась. И именно тогда, услышав её звонкий ласковый смех, Лиам понял, что уже давно ждал эту девушку.
Он думал так, даже сидя в своём кабинете спустя двадцать лет.
– Господин Лиам? – в дверь постучала знакомая тяжёлая рука. Лиам вздохнул и слегка улыбнулся.
– Войди, Таккеро.
В комнату, едва помещаясь в дверной проём, проковылял мужчина средних лет. Коротко стриженные волосы, загорелая кожа и грубоватые черты его лица едва ли сочетались со смокингом. Поэтому Лиам наплевал на все правила светского общества и позволил Таккеро встречать гостей в белой рубахе, нося притом имя дворецкого семьи Тиара.
– В чём дело?
– Ну, во-первых, торговец просил передать, что вы либо истинно скупы, либо ничего не смыслите в рабах, раз отказались от блондинки с чёрными глазами и светлой кожей, – Лиам горько усмехнулся. В горле встал такой тяжёлый ком, что ему хотелось плеваться от отвращения. – А во-вторых, к вам посетитель.
– Посетитель?
– Да… – Таккеро недоумённо почесал затылок и оглядел своего господина.
Лиам выпрямился и посерьёзнел.
– Поясни.
– Да я вот думаю, когда, а главное, как вы успели заинтересовать такую девушку настолько, чтобы она притащилась в нашу глушь.
– О господи…
– Вы время зря не теряете, да? – мужчина хитро сощурился и подошёл к господину. – То есть пока я жду вас в карете, вы не по магазинам ходите, а по салонам? А нашим девушкам специально плетёте всякую ерунду, чтобы не приставали?
– Иди ты к чёрту, лис проклятый! – Лиам толкает друга в плечо, тот злорадно посмеивается и треплет его длинные, по подбородок, чёрные волосы. – Вы бы хоть постриглись, господин, а то такой кавардак на башке любую даму отпугнёт.
– Я не могу тратить время на вежливые визиты. Зови свою «такую девушку», говори, чтобы Люси приготовила чай на веранде, и на этом всё.
– Дом таким макаром без хозяйки пропадёт…
– Не пропадёт, господин Таккеро. Вы все за ним очень хорошо ухаживаете.
Мужчины не заметили, как в дверях кабинета замерла тонкая фигура. Подол длинного лёгкого платья собрался складками, очертив худые ноги; кружева, блестевшие жемчугом, спрятали изящные плечи и шею. Девушка встала, выпрямив спину, переложив копну тонких русых волос на одно плечо, и пусть её платье было довольно простым, держалась и выглядела она в нём, как королева.
Нежные губы растянулись в улыбке, красновато-коричневые глаза сощурились.
– Здравствуйте, юный господин.
Это была его Адель – юная и прекрасная.
– Извините, если отвлекла вас. Мне хотелось поговорить. Я не займу много времени, но, если вы заняты, мы можем отложить разговор.
Лиам поднялся с кресла так резко, что Таккеро отшатнулся. Граф вцепился в стол, сел обратно, попытавшись принять спокойный вид, но вместо приветствия смог только открыть и закрыть рот.
Адель спрятала тихий смех в ладони.
Лиам почувствовал, как краснеет, Таккеро – как глаза вываливаются наружу. Мужчина смотрел на нервного господина, который ежесекундно окрашивался из белого в красный и обратно, и еле сдерживался, чтобы не засыпать обоих господ вопросами. В голове слуги металась мысль о том, что его господин – это всё тот же господин, которого ни одна девушка не могла смутить даже своей вульгарностью.
