Книга «Люби Небесное» отличается от всех предыдущих. В ней собраны стихотворения православной тематики, написанные на протяжении двадцати пяти лет. Многие из них были опубликованы ранее, но так как книги были светскими, голос этих стихотворений был едва слышен. И только здесь, среди собратьев по духу, многие из них впервые заговорили во всю силу.
Рукопись была огромной, в ходе работы сократилась значительно. Конечно, многие строки из раздела о современном мире теперь не так злободневны. Книжные развалы, телевизор – сейчас отошли на второй план. Но суть явлений осталась та же.
Тема Православия многогранна, потому и разделов в книге много. В ней говорится о храмах, праздниках, молитве, исповеди и Причастии, о родных и близких, о творчестве, о смерти и Вечности. И хотя книга несёт явный отпечаток души и личного опыта автора, думается, что многие стихотворения найдут отклик в душах людей.
Коротко о себе. Проживаю в городе Дмитрове Московской области. Состою в литературном объединении «Дмитровские зори». Член Союза писателей России с 2001 года. Окончила педагогический институт, работала учителем начальных классов в школе, педагогом в Доме детского творчества, корреспондентом в редакции районной газеты. Окончила курсы «Основы православной культуры». В газете вела православную страницу, сейчас участвую в работе православных групп в интернете. Трудилась в Пантелеимоновском храме при Дмитровской городской больнице.
Книга издаётся по благословению настоятеля храма, иерея Артемия Базатина.
Ольга Левонович
Из селенья захолустного,
С горькой думою в очах,
В храм заходят люди грустные,
С тёмным грузом на плечах.
Перекрестятся тихонечко,
Свечи светлые зажгут,
Да приложатся к иконочкам,
Грузы тяжкие – спадут.
И когда уходят – крестятся
На святые образа.
А на лицах тихо светятся
Увлажнённые глаза.
Мимо храма люди, мимо храма.
Всё в больницу люди, всё в больницу.
Лечат грипп и всяческие раны,
Ходят по врачам, грустнеют лица.
В храм заходят редко, редко, редко.
Денежки на свечку наскребают.
Душу осторожную из клетки,
Полетать немного, выпускают.
Вот она летает и вздыхает.
Смотрит боязливо на иконы.
Боли её, раны – затихают.
Радуется и кладёт поклоны.
И выходит человек из храма
Ликом светел. А душа лопочет,
Что смотрела Богородица – как мама.
Что из церкви уходить не хочет…
Очи-окна смотрят в душу.
Глубоко! Невольно трушу.
И волнуюсь, замирая,
Словно в двух шагах от края.
И высоко, и глубоко,
Но тепло, не одиноко.
Словно светлая святая
По садам душа летает.
…Я прильну щекой к иконе,
Так просторно и легко мне…
Покров, но утро выдалось погожим.
Не выпал нынче первый мокрый снег.
Спешил, забыв о празднике, прохожий,
Но возле храма он замедлил бег.
«Сияют как… Скажите-ка на милость!».
Он замер, заглядевшись на кресты…
И что-то вдруг в душе переменилось.
Роняли клёны влажные листы…
Забытые проснулись песнопенья,
Он ощутил невиданный покой.
И что-то вроде крестного знаменья
Он вывел неуверенной рукой.
…Шагал прохожий рощей пожелтелой,
Вдыхая прелых листьев аромат.
«Спасибо, Боже, что душа взлетела.
Покинула обычный душный ад…».
Опять пустое воскресенье…
Я не попала в Божий храм.
Брожу по дому мрачной тенью,
На радость внутренним врагам.
Ищу, конечно, оправданья.
Мол, как – одна, да на такси…
В окне природа дышит ранью,
Клён сыплет каплями, плаксив.
Грустит со мной сырая осень.
А в храме – ладан, хор поёт…
Уж ни о чём душа не просит.
И снова воскресенья ждёт.
Сияют ветви, лёд искрится.
Ноябрьский день успел проснуться.
Сверкая лаком, «колесницы»
Змеёю к тротуару жмутся.
День выходной и малолюдно.
Народ рабочий отдыхает.
Храм Божий, как морское судно,
Мирские волны разгребает.
Плывёт неспешно и спокойно.
Глядят с икон родные лики.
А люди: то не встали с койки,
То – в интернет, надели «ники».
На службе чистой и пустынной
Летает голос одинокий.
А где-то чьи-то души стынут,
Проходят страшные уроки.
А надо-то совсем немного:
С молитвой встать, услышать сердце.
По-детски обратиться к Богу.
И, наконец, душой согреться.
Лучик ходит по иконам.
И прильнёт, и поцелует.
Следом – мы, и так легко нам,
И душа поёт-ликует.
Распрощалась в мыслях с тем, что дорого.
Сохранила в сердце красоту.
Рада снегу, воздуху и городу,
На высоком куполе кресту.
Рада утру светлому, воскресному.
Длинная решётка… Стадион…
Праздник, и звонарь Борисоглебского
Рассыпает колокольный звон.
В храме оживлённое движение.
Бабушка разматывает шаль.
Блеск лампад, неспешное каждение.
Золотой алтарника стихарь.
Чтение Часов… Завеса движется.
Возглас… Переливы голосов…
Словно жемчуга на нитку нижутся
Драгоценных живоносных слов.
Воды Исповеди и огонь Причастия.
Слово пастыря – внимай и не дыши.
Пока живы – большего нет счастия,
Чуда – обновления души.
Пост Рождественский, тени синие.
Стали рощи, сады – нарядными.
Ветки тёмные в белом инее.
Новый год замигал гирляндами.
В магазин зайдёшь – оживление.
Есть подарки и угощения.
В храме слушают люди чтение.
Ждут прощения, очищения.
Лики светлые над лампадами.
А душа стоит, тихо кается.
Слёзы катятся, слёзы падают,
Словно шарики, разбиваются.
Богородица – в белых лилиях,
Свет свечей в стекле отражается.
Раскрывает священник Библию,
Говорит, что Христос рождается.
Пост Рождественский… Дни чудесные.
Снег искрится, переливается.
Мы – причастники! Мы – небесные!
В души наши Сам Бог вселяется!
"Прости нам, Господь,
Прегрешения наши!
И дай продержаться
От Чаши до Чаши".
Протоиерей Андрей Логвинов
Мы от Чаши живём до Чаши.
А родные блуждают в чаще,
А родные залезли в дебри
Заблудились в глухом неверье.
Мы их любим, и молимся молча.
Чтобы вышли из чащи волчьей,
На вопросы нашли ответы.
Чтобы выбрались души – к Свету!
Метель … Гремит на крыше кровля.
Тишь в храме. Отблески свечей.
Душа здесь прячется от ловли
От скрытных каверзных сетей.
Забыт компьютер, телевизор,
От мыслей разум не кипит.
В миру любой поступок – вызов.
А здесь зверинец мирно спит.
Спят страсти, тайные желанья.
Жизнь настоящая – проста.
И припадаешь с упованьем
К иконе кроткого Христа…
Середина зимы. Тает снег.
Галки криком исходят истошным.
Растрезвонили всем о весне.
Дождь летит вместо снежной пороши.
В лужах рваные тучи плывут,
Сахарятся сугробов остатки.
Прошлогодней травы там и тут
Зеленеют косматые прядки.
Задыхаясь, старушка бредёт,
К сердцу плотно прижала ладошку.
Под водою – предательский лёд.
Но шагает она понемножку.
Мимо храма… Согнулась крючком,
Никуда-то от дум ей не деться.
А зашла бы – и стало легко…
И, быть может, растаяло б сердце.
