- Дорогие наши радиослушатели, напоминаем - сегодня пятница. Конец рабочей недели. Все кипит и бурлит в ожидании долгожданного отдыха выходных дней. Понимаем, что все вы торопитесь домой. Берегите себя и свои нервы. Особенно, если "зависли" в пробке. Для повышения градуса настроения наш верный друг дарит замечательную и "объединительную" песню "Жизнь", - бодрым голосом извещает всех, застрявших в городских пробках, ведущий "Дорожного радио".
В салонах автомобилей начинает звучать старая, но актуальная во все времена песня Антонова.
Одни сразу переключают на другую FM-волну. Другие слушают и думают о своём. И все же правда в словах ведущего есть - жизнь - штука такая "объединительная". Она в противовес аксиоме может даже две параллельные прямые пересечь и закрутить в тугой клубок. Ну, как-то так у неё получается…
"Люблю мужчин за пятьдесят…А можно и чуть дешевле, - в пол уха слушаю песню Юрки Антонова, посматриваю снизу-вверх на черный дом на колесах с лейблом "тойота" и прокручиваю в мозге шальную фразу, навеянную шуткой шоумен-актёра Николая Фоменко. - А чего это я их люблю?! Мужика любить - это как монетку подбрасывать и думать, что выпадет - "Орел" или "Решка". Первое - повезло, но не факт. Второе - факт, что точно не повезло. Етить его - метить его, какая чушь может возникнуть в умной женской головушке во время "застопорения" на дороге. Какое чудное слово "застопорение"...Надо запомнить и вкрутить или вернуть куда-нибудь или во что-нибудь. Эгегей чью-то там мать на чей-то конец, все же поехали. А вот и очередной "ездюк", создавший людям проблему продолжительностью в тридцать минут. Из-за таких "езденышей" в жизни и происходят "застопорения". Жаль не могу себе позволить открыть окно и прокричать ему:"Научись ездючить, ездючелло!"
"Да, уж, мелодия незамысловатая, но слова очень даже со смыслом, - неожиданно ловлю себя на мысли, которая никак не связана с содержанием документа, который секунду назад я изучал. Вслушиваюсь в текст и даже мысленно повторяю часть речитативом. - "Хитрое переплетенье смеха, слёз, удач, сомнений - это жизнь, это жизнь, наша жизнь". Да, уж жизнь точно как женщина! Дама - капризная и зачастую непредсказуемая. Боже праведный, куда весь этот народ едет? Пятница же. Ладно, у меня работы завал. А эти все, создающие пробки на дорогах? Вот интересно, нафига эта красавица в пятницу на своём "жуке" выперлась…"
- Муж, ты чего так долго? - слышу с порога голос жены.
- Таки пятница. Пробки. Застрял, однако, - отвечаю, вешая ключи и мурлыча песню Антонова, которую раз пять успел послушать в авто.
- Геш, звонила твоя еврейская "яжемать", - продолжает вещать женушка.
- Ойц, только не надо меня так сразу пугать! И что хотела эта госпожа Белладонна? - спрашиваю, снимая обувь.
- Дословно, милый, это звучало так, - вплывая в коридор вперёд животом, произносит Мила. - Передай своему замечательном мужу, что мать "евоная" ждёт звонка от своего сына-чудентия. И если он не перезвонит мамочке, то она приедет со своими вещами и поживет в своей квартире. Геш, судя по тону и голосу маман наша не шутила. Ты мне можешь внятно объяснить, что случилось между вами на этот раз?
- Ничего. Мы с маман не сошлись во мнениях, - бурчу в ответ. - Милок, позвони сама этой фурии-гарпии и скажи, что я умер.
- Извини, милый, не могу! Мне отношения с моей замечательной свекровью дороже, твоего разномыслия с твоей "яжематерью", - дернув плечом, фыркает жена.
- Милочка, я что-то не понял? Ты за мужа или за мать евоную? - с удивлением задаю вопрос, специально переходя на местечковый говор.
- Ойц, я Вас попросю, только не надо манкировать понятиями и манипулировать моими чувствами, - хихикнув, отвечает моя пузатая вторая половинка. - Мужа я, быть может, нового и найду, а вот такую прекрасную свекровь и бабушку своим детям - это вряд-ли.
- Мил, реально не до шуток. По человечески прошу тебя позвони маман. Иначе, ты знаешь…Она из вредной принципиальности слово свое обязательно сдержит и приедет пожить у нас, - говорю уже в спину, уплывающей в кухню жене. - Мил…
Закончить фразу не успеваю, потому что дверь открывается, и в её проёме появляется ОНА…
Мужчина с красными от усталости и перенапряжения глазами отвёл взгляд от монитора.
Внутри его головы, как в чугунном колоколе, из стороны в сторону болтался язык. Он бился о стенки черепной коробки, издавая ацкие звуки боли.
От этого перезвона голова невозможно трещала.
В виске боль пульсировала так, что хотелось физически прижать её пальцем.
Хозяин "чугунного колокола" нуждался в помощи и поддержке.
Ища её, он поднял левую руку, поставил локоть на подлокотник кресла.
Зудящую от боли голову пристроил на пальцы, которыми с силой ухватил височную долю.
Указательным придавил пульсирующую вену и бьющий в глаз нерв.
Легче, может, и не стало, но гребанный перезвон колокола немного приутих.
Глаза мужчины выхватили в панорамном окне двадцать четвёртого этажа автоматически из атмосферной картины городского пейзажа несколько высоток новостройки.
"Может еще раз прокатиться на объект? - совершенно равнодушно подумал он, покусывая дужку стильных очков. - А зачем? Будто за четыре часа что-то могло измениться. Можно, конечно, ещё раз морально прорабов отыметь. Только что проку в этом?! Проебоглазили ни они, а сметчики. Эти уже ответили по полной программе. Больше нет ни одной дырки, куда еще можно чоп вставить…"
- Леонид Андреевич, - вырвал мужчину из мыслей шелестящий шёпот.
Отреагировав на звук, он, как робот, повернул голову в направлении шума.
В небольшой щёлке между косяком и полотном двери торчала голова секретаря Дины.
Про себя тот, к кому обращалась безвозрастная особа женского пола, называл её "Дина-дубина".
Иногда он совестливо ловил себя на несколько предвзятом отношении к своему секретарю. Хотя она оказалась одной из немногих, которая умудрилась задержаться в приемной больше года.
Предыдущие хлопали дверью его кабинета в вилке от месяца до пяти. Была ещё одна "терпила". Та, на десятом, минут тридцать лила слезы, сидя напротив него.
- Извините меня, пожалуйста, но у меня честно больше нет сил. Я Вас боюсь. От этого страха даже сон потеряла. Вот посмотрите, у меня уже руки дрожат, - в подтверждение своих слов секретарь номер "…дцать" продемонстрировала тремор своих ладоней.
Ту, которая была перед Диной-дубиной, он отпустил так же молча, как и всех остальных.
"И чего я такого делаю, что они вылетают из моей приемной, как пробки из бутылки шампанского, - в очередной раз подумал мужчина, окидывая нынешнего секретаря вялым взглядом. - Ведь даже не кричу никогда…"
- Ну, хорошо-хорошо, я тогда ещё поработаю, - тихо прошелестела Дина.
