1. Глава 1
Три месяца назад, где-то на райских островах в Индийском океане
Кирилл
Новость о смерти деда застигла меня врасплох. Прямо в бассейне, из которого открывался завораживающий вид на океан.
Я пил виски, плавал, любовался пальмами, небом, двумя блондинками, которые нежились под лучами солнца на лежаках и улыбались каждый раз, когда я поворачивал голову в их сторону.
Телефон трезвонил без умолку, и мне пришлось оторваться от созерцания длинных ножек Виолетты, чтобы ответить нетерпеливой помощнице деда, и кажется, то мгновенье, когда я принял вызов, было последним спокойным и беззаботным в моей жизни.
– Кирилл, – прохрипела Люба, – Фёдор Александрович... он... умер...
На минуту повисла тишина. Мне показалось или она и в самом деле сказала что-то о том, что деда не стало?
– Как умер? Я же с ним только вечером разговаривал, – я все же надеялся, что это всего лишь глупая шутка, дед был у меня ещё тем юмористом.
– Фёдору Александровичу стало плохо ночью, прихватило сердце, и он... он... умер прямо в своей кровати, – запинаясь и сдерживая всхлипы, на том конце провода пробубнила Люба – личный помощник деда, правая рука, женщина с отличной бизнес-хваткой (по его мнению) и та ещё грымза и серый чулок (это уже по моему личному опыту).
Я вспомнил вчерашнюю ссору с дедом и надеялся, что не это стало причиной его внезапной смерти.
– Найди самый ближайший рейс и забронируй билет, я пакую чемоданы, – отдал приказ, все ещё не до конца веря, что это не сон.
Я со злостью швырнул телефон в воду и, уперевшись руками в ботик, одним рывком вылез из бассейна.
Дед умер из-за меня, нет никаких сомнений, теперь меня до конца жизни будет мучить совесть. Мог ведь сдержаться, мог согласиться с дедом, вернуться из очередного отпуска и помочь с делами на заводе. А теперь что? Что? Теперь «СтальПром» полностью лёг на мои плечи. Я единственный наследник состояния Островского, и бразды управления с этого дня переходят ко мне.
Прощай, беззаботная жизнь. Прощай, отпуск каждый месяц. Прощайте, девочки. Прощай, свобода. Да все прощай!
Одним махом я сгреб одежду из шкафа и забросил в огромный синий чемодан. Уселся на кровать, пряча лицо в ладонях, и пытался понять, как теперь жить. Я был раздавлен смертью единственного родного человека, но ответственность, которая так внезапно свалилась на мои плечи, безусловно, подавляла всю скорбь в этот момент.
– Кир, что случилось? – В комнате появляется Виолетта, но мне сейчас не до нее, нужно заканчивать сборы и ехать в аэропорт.
– Вилла проплачена до конца следующей недели, можете остаться здесь, а мне срочно нужно вернуться домой. – Достаю из тумбочки документы, хватаю за ручку чемодан, иду к двери и резко останавливаюсь перед огромным зеркалом.
Плавки, капли воды, стекающие вниз по груди, сумасшедший взгляд – отличный видок для перелета, ничего не скажешь. Делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и вдруг мне в голову приходит гениальная мысль: можно ведь нанять человека, который будет всем заправлять, а я буду получать прибыль и дальше наслаждаться жизнью.
– Точно, так и сделаю, найму директора и еще кого там требуется, уволю Левандовскую, похороню деда с почестями и уеду на зиму в Калифорнию, – бубню себе под нос, пытаясь выстроить планы на дальнейшую жизнь, натягиваю сухую одежду и с сожалением покидаю виллу, оставляя своих девочек.
48 часов спустя
– Что это? – Мои глаза расширились от непонимания. Я моргнул несколько раз в надежде, что мираж развеется.
– Могила Фёдора Александровича, – как само собой разумеющееся произносит Люба.
– Почему она здесь? – Я не могу отвести взгляд от скромной могилки на краю кладбища и фотографии... Господи, что это за фотография? – Кто выбирал фото?
– Фёдор Александрович. Это было в его завещании.
– Подожди, дед выкупил участок на Центральном кладбище ещё двадцать лет назад, целую сотку, чтобы можно было развернуться на статую и склеп, или что он там планировал?.. И фотография должна была быть точно не эта! – ткнул пальцем в огромное фото с чёрной полосой в уголке, с которого улыбался дед, высунув язык, словно он был самим Эйнштейном.
– Эм-м-м, в завещании произошли некоторые изменения, но самое главное – никто до окончания тендера не должен узнать о его смерти. Иначе все рухнет. А через три месяца мы его... выкопаем и похороним там, где и планировалось изначально.
– Выкопаем? Выкопаем?! – повышаю голос, срываясь до ультразвука, потому что все это походит на какую-то комедию с черным юмором. – Господи, пусть это все будет сном, страшным сном!
– В три нужно явиться к распорядителю. – Я перевожу взгляд на Любочку и замечаю, что она, кажется, еле сдерживает улыбку. Ей смешно? Ну ничего, после оглашения завещания сразу же уволю ее!
В ее взгляде нет никакого сочувствия и скорби, уверен, она только подлизывалась к деду в надежде, что тот продвинет ее по службе еще выше. Хотя куда уж выше? Она и так, можно сказать, управляла заводом. Когда дед отправлялся в командировки, то оставлял все на нее, а не на меня. Я словно был пустым местом!
До сих пор не могу поверить, что его нет в живых. Мне казалось, он будет жить вечно. Родители погибли, когда мне было пять, и меня воспитывал он, а теперь.... теперь и его нет.
Я чувствую себя бессердечным, потому что за два дня ни разу не почувствовал скорби и сожаления. Я все ещё верю в то, что, когда приеду в загородный дом, найду его в гостиной с чашкой чая, читающим утренние новости и сетующим на нынешнюю власть, бюрократию и коррупцию.
Но все же что-то в этой улыбочке заставило меня напрячься. Как будто Люба знает то, чего не знаю я.
Я веду машину и нервничаю. В завещании были какие-то изменения, значит ли это, что стоит ждать неприятных неожиданностей?
Я пытаюсь успокоить себя, но каждый раз, когда перевожу взгляд на довольное лицо Любы, расслабленно развалившуюся рядом со мной в пассажирском сиденье, в душу закрадывается сомнение: а вдруг дед на старости лет сошел с ума и решил сделать ее своей наследницей? Он ведь души в ней не чаял. Любочка то, Любочка сё, Любочка заключила выгодную сделку с поляками, Любочка выбила нам отличную скидку на сырье. В горле костью у меня уже стоит эта Любочка!
– А ты... ты видела новое завещание? – спрашиваю взволнованным голосом.
– Нет. Это все, что тебя интересует?
С силой сжимаю руль, пытаясь совладать с собой и не выбросить ее из машины на первом же перекрестке.
– Я просто не хочу никаких неожиданностей. Например, узнать, что все имущество дед завещал питомнику для собак.
Черт, а дед ведь и в самом деле несколько недель назад грозился лишить меня наследства, раздав все деньги бездомным.
