1. Глава 1. Аня
Я опаздывала. Это не удивительно, я вообще всегда и везде опаздываю, я даже смирилась с этим фактом. Мало того – я и ехать никуда не хотела. Но мама…это экспресс летящий под откос, её невозможно остановить.
- Ты обязана, - сказала она. – Конечно, я терпеть не могла этого скрягу… Подумать только, двадцать лет обещал умереть!
- Но умер же все таки, - справедливости ради заметила я.
Ночевала я сегодня у мамы, а у неё я всегда превращалась в ребёнка, у которого настали каникулы. В очень ленивого ребёнка. Я спала, ела и смотрела телевизор. И планировала делать это до самого вечера, но завещание…
- Он двадцать два года кормил нас обещаниями, - заявила мама. – А вдруг и правда что-то оставил?
- Последние пять лет он впал в детство и общался только со своим псом, - снова вернула я маму с небес на землю. – Уж обо мне точно не вспоминал.
- Уверена, он просто водил всех за нос.
Переспорить маму сложно. Она решила, что мне непременно стоит присутствовать на оглашении завещания, и там мне непременно же, дадут кучу дедовских миллионов. В общем через полчаса я сдалась и начала собираться. Но и тут мама не унялась.
- Зачем тебе краситься? Господь видит, я и так произвела тебе на свет такой красивой, какой ты быть явно не заслуживаешь.
- Мам, не накрашенной я в этот гадюшник не пойду.
Мама видела все только со стороны. Взрослые работали, вырываясь только на семейные праздники. Повинность быть бедными родственникоми отбывали мы. О, как я ненавидела лето… Всё детство на целое почти лето меня отправляли на фазенду к деду и плевать, что он только лишь двоюродный брат моей бабушки.
- Близкой родни у него нет, - говорила мама. – А денег много. Вот помрёт, куда все денет? А тут ты, дай бант тебе повяжу, и не лазь по деревьям!
Только вот дальней родни было навалом. И нас, бедолаг, детей, которые и не знали друг друга набиралось порой по пятнадцать человек. Там мы коротали лето под присмотром тёти Светы – младшей бездетной сестры деда. И мы все терпеть не могли друг друга, а дед только посмеивался. И сейчас наверное смеётся – его двадцать лет хоронили, а он умер, когда этого и не ждал уже никто. В последние годы никто к нему не ездил, только я. И не из-за денег – жалко было. Грустно коротать старость в одиночестве.
- Господи, и в кого ты такая вертихвостка? – вернула меня мама в действительность.
Она не понимает, что макияж – это моя броня. Чертовски сложно быть хрупкой и милой блондинкой в нашем мире. Каждый считает, что он сильнее и имеет право на тебя давить. Алая помада меня спасала, прятала слабую девочку, которой я по прежнему выглядела. А ещё – красота все, что у меня есть. Верка удачно замуж вышла, третьего недавно родила. Вовка банкир. Серёга основал рок группу, правда, никому не известную. Захар… не хочу про него. А я – Анька Стрельцова. Я развелась, из окон моей однушки на окраине видно лес, у меня скучная работа, два раза в месяц я езжу к маме отъедаться и отсыпаться… Зато я красивая. Вот. Должно же у меня быть хоть что-то, раз даже кота нет.
- Я люблю тебя, - чмокнула я маму в щеку, чуть мазнув красной помадой. – Приеду через две недели, как всегда.
Она растаяла, она очень меня любила, моя хлопотливая мама. Но о насущном не забывала, и успела крикнуть мне вслед :
- Получишь миллионы позвони!
- Непременно!
На улице первый снег вперемежку с грязью и жуткие пробки. А я опаздываю, хотя да, я же всегда опаздываю… Когда вылетела на проспект даже поверить своему счастью не могла. За рулём я уже несколько лет и примерно через месяц вождения поняла – если тебе не повезло родиться милой блондинкой, при напролом. Я между прочим в любительских гонках участвовала с коняшкой своей, хватит смотреть на меня, как на обезьяну с гранатой! И вообще, иметь маленькую машину в городе очень удобно. Впереди меня маялся в пробке огромный чёрный джип. Кажется он ехал медленно назло мне! Недолго думая я вывернула на обочину и грозя увязнуть в снежной каше вдавила педаль газа до упора. Вслед раздался утробный рев клаксона, но плевать. Я вытащила руку в окно и продемонстрировала средний палец. Всё мужчины одинаковы, с некоторых пор просто не переношу мужской пол.
Мужик на тонированном джипе оказался мстительным – обошёл меня на открытом участке пользуясь тем, что у его авто лошадиных сил больше. А затем тоже показал мне средний палец, гад. Дальше – хуже. Занял последнее место на крошечной парковочной площадке и мне пришлось бросить машину на обочине перед зданием напротив.
- Идиотские миллионы, - проворчала я, поднимаясь на шестой этаж, лифта разумеется не было. – Простите, извините…
Навстречу поток людей, один представитель мужского пола успел в сутолоке схватить меня за задницу. Козёл. Наконец, перед кабинетом шестьсот двенадцать я глянула в зеркальце, поправила волосы, освежила помаду и взялась за дверную ручку.
- С богом!
Я не хотела окунаться в свое детство. А там – все они. Верка, Вовка, Серёжа… дальние родственники одного богатого деда. Слава богу хоть Захара не будет, говорят, он укатил в Америку. Я пожелала себе удачи и вошла в кабинет.
- Как всегда опоздала, - сказала Светка Набокова.
Я не слышу, я спокойна, как танк. Как танк и пру, стараюсь не смотреть по сторонам.
- Что делаешь вечером? – подмигнул Вовка.
Я улыбнулась, с трудом отведя взгляд от его огромного живота, на котором туго натянулась рубашка – видимо, и правда, успешный бизнесмен. Сделала еще несколько шагов лавируя между стульями. Надо же, в последние пять лет никто у деда не появился, на похороны из них пришёл только Серёжка, а на оглашение завещания явились все. С этой мыслью я и устремилась к единственному свободному стулу. Плюхнулась, полезла в сумочку за телефоном – здесь наверняка будет очень скучно.
- Привет, - раздался над моим ухом бархатный баритон.
Первое желание – глаза зажмурить. Потом – ущипнуть себя, может причудилось. Может даже свалиться в обморок, что конечно было бы совсем не к месту. Но… это точно Аверин Захар. Поднимаю медленно взгляд и надеюсь – хоть бы растолстел, как Вовка! Хоть бы у него плешь и три подбородка! Но… Этот подлец выглядит отлично. Мы не виделись десять лет, я бы с удовольствием ещё сто с ним не встречалась. Из долговязого парня превратился во взрослого мужчину, я бы сказала – впечатляющего мужчину. Длинные ноги вытянул, галстук расслабил, верхняя пуговица рубашки расстегнута. В руке небрежно покачивает дорогой – мне не снилось, телефон, смотрю на эту руку… Сглатываю. И не потому, что я Аверина захотела, нет, просто таким Захар пугает меня ещё больше, чем раньше.
- Привет, Барби, - повторил он. – Сто лет не виделись.