Сергей Ходосевич - Любовь, вдохновение и весна. Том второй

– Откройте!

– Хтой там?

– Мы из полиции, откройте, говорят вам!

– А-а, недобитки, явились таки! Мало я вас покрошил в войну! Учтите, гады, живым не дамся! Гдей-то у меня тут лимонка завалялась.

– Бежим, товарищ капитан!

– Сбрендил, сержант! Чего это мы, российская полиция, от какого-то старикана побежим? Пришли брать живущего по этому адресу хулигана Никоненко, значит, возьмем!

– Я вспомнил, что у этого Никоненко дед в юности был геройским партизаном! А для партизана что полицейский, что полицай один хрен! По рогам – и в кусты!

– Ох, черт, тогда быстренько валим отсюда! И когда ж только народ привыкнет к нам, а?

Ездил я прошлым летом к себе на родину, в северный Казахстан, заглянул в родную редакцию. Здесь я не был уже много лет. И ничего не узнал. Теперь здесь и редактор был другой, и корреспонденты иные – пара молодых ребят-казахов, впрочем, исключительно чисто говоривших по-русски (как выяснилось, так же и писавших), и еще несколько сотрудников. Никого из них я, разумеется, не знал. Но все они, включая нового редактора, также как и я окончившего в свое время русское отделение факультета журналистики Казахского госуниверситета, отнеслись ко мне с большим уважением как к ветерану нашей районной «сплетницы» – так издавна любовно звали свою газету местные жители, как казахи, так и русские.

Я уже со всеми перезнакомился, когда пришла еще одна сотрудница, молодая женщина лет тридцати с неуловимо знакомыми чертами миловидного смуглого лица. – Кто это? – спросил я Гену, единственного из оставшихся мне знакомвых мне сотрудников. – Это? Дина Бекбатырова, наша завсельхозотделом. Даурена-то помнишь? Так это его дочь!

Еще бы я не помнил Даурена! Он числился у нас корреспондентом-радиоорганизатором – была в свое время при районных газетах такая должность. Даурен брал у корреспондентов уже готовые свежие заметки и статьи, начитывал их на магнитофонную пленку, которая затем транслировалась по местному проводному радио. Работа у него была – не бей лежачего, и Даурен с удовольствием прожигал остатки свободного времени по своему разумению. Но это не мешало ему быть семьянином и растить дочь, хорошенькую метиску с миндалевидными смородиновыми глазками – жена Ольга у Даурена была русской.

Ольга заведовала районной аптекой. О, сколько раз она терпеливо «вытягивала» своего непутевого муженька из его загулов – ведь в ее распоряжении было несметное количество лекарственных препаратов и средств, с помощью которых она умело погружала ушедшего в очередной аут Даурена в состояние анабиоза, и он через пару-тройку дней просыпался как огурчик и с топотом мчался в редакцию – за очередной порцией наших материалов для своих радиопередач.