За свои тридцать два года Зоя Монтгомери ни разу на злую судьбу не жаловалась, хотя ни мужа, ни детей у нее не было. И давно всех отучила приставать к ней с расспросами и сочувствием. А излишне любопытному готова была и по физиономии съездить.
Кому какое дело до ее торгового бизнеса с оборотом в два миллиона фунтов в год? Никому! А то, что она купила «убитую» квартиру в неблагополучном районе Лондона, продала вдвое дороже и перебралась в роскошный особняк в Хокстоне? Пусть не суют нос куда не следует! А пять долгих, но счастливых лет работы над докторской диссертацией? Это никого не касается!
Однако сейчас ее окружали сорок любопытных женщин – это бывшие одноклассницы встретились в баре через пятнадцать лет после окончания школы. Зоя потягивала тепленькое шабли и не спеша закусывала. Разговор шел о ценах на недвижимость, итальянских винах и местных новостях.
Зою не волновало, как, вполне ожидаемо, изменились ее сверстницы. Несмотря на учебу в элитной школе, все они, кроме пары-тройки интеллектуалок, мечтали лишь об одном – женить на себе какого-нибудь аристократа, поселиться с ним в его родовом замке и заиметь хороший счет в банке. Судя по двойным фамилиям, титулам и бриллиантам, многие в этом преуспели.
Зоя сокрушенно вздохнула. Сколько денег профукано! Сколько талантов бездарно зарыто в землю! Сколько горячих сердец потухло!
Незачем ей было сюда тащиться! Только время зря потеряла. Уже через пять минут растаяли все надежды добиться того, чего ей втайне хотелось. Когда месяц назад ей прислали имейл и пригласили на эту встречу, она даже подумывала отказаться. Как она ценила свое великолепное образование! Как благодарна была родителям за принесенные ради ее учебы жертвы! Но с этими дамочками говорить ей не о чем. Некоторые из них – и одна в особенности – всячески портили ей кровь все семь лет учебы, в целом недурных. Поэтому она ответила отказом, сославшись на занятость, удалила имейл-приглашение и постаралась о нем забыть.
Однако выкинуть из памяти удаленное письмо не удалось. Оно словно открыло ящик Пандоры – с воспоминаниями о девичьих грезах и тревогах, обидах и жестоких разочарованиях. Следующие две недели Зоя ни о чем другом и думать не могла.
Как она ни старалась забыть о злополучном письме, как ни нагружала себя работой – ничто не помогало. Словно наяву видела события того неприятного времени, переживала из-за того, о чем приказала себе не думать никогда, старые раны вновь заныли. И никакой статистический анализ не помогал отвлечься от пережитых страданий и боли.
Травля в школе началась самым банальным образом. Вдруг стали пропадать нужные учебники, ее доставали звонками и письмами, поползли слухи о ее лесбийских наклонностях, а двенадцать соседок по общежитию перешептывались в углу комнаты и с подозрением на нее поглядывали. Сначала Зоя терпела издевательства сжав зубы, в надежде, что скоро все как-то утрясется, надо только сидеть тихой мышкой и заниматься своими делами. Что скоро она всем поднадоест и найдется другая, более легкая жертва.
Но ее гонители не знали усталости, а покорность Зои только их раззадоривала – и обычные переживания скоро переросли в муки душевные, в боль физическую.
Теперь же статистические таблицы на дисплее компьютера расплывались у нее перед глазами, словно смытые волной воспоминаний. Зоя будто чувствовала давние подколки и удары исподтишка, которые получала в школе каждый день. А однажды, когда она склонилась над учебником, ей отхватили «конский хвост», который она носила с шести лет, и теперь она словно слышала хруст тех ножниц.
Да, сказочным то время не назовешь, и, хотя прошло много лет, ей меньше всего хотелось провести вечер с полусотней свидетельниц тех далеких и отнюдь не самых счастливых лет ее жизни.
Но за неделю до этого вечера в ней словно что-то переключилось, и ее решимость не ходить на встречу стала ослабевать.
«Надо утереть им нос! – все настойчивее требовал внутренний голос. – Пойди и покажи, как хорошо идут твои дела. Что как они ни пыжились, так и не смогли ослабить твою веру в свои силы. Пусть убедятся, что им не удалось тебя сломать».
В итоге она отправила имейл устроительнице встречи – написала, что передумала. Вот почему, с адреналином в крови, исполненная решимости, она натянула короткое черное платье, надела лодочки на шпильках и помчалась в этот сентябрьский вторник через весь город в паб в Челси, вместо того чтобы, как обычно, облачиться в пижаму и засесть за компьютер.
Но если бы она знала, что дело примет такой скучный оборот, что она будет с отвращением потягивать теплое вино и выслушивать все эти «а помнишь, как…», что будет чувствовать себя белой вороной лишь потому, что бездетна, – ноги бы ее здесь не было.
Зоя допила остатки вина в бокале и стиснула зубы. Все-таки она отнюдь не лузер. Достигла большего, чем многие ее сверстницы, и вправе гордиться своими успехами.
Да, она не замужем и у нее нет детей. Ну и что с того? А кому какое дело, что у нее нет так называемого бойфренда? Зато она занята любимым делом, у нее любящие и всегда готовые помочь родители и великолепная сестра. И ей вовсе не хотелось встречаться с кем попало и потом, возможно, ложиться с ним в койку. Ей не нужен был мужчина, который подомнет ее под себя. И ей точно претили хаос и нескончаемые хлопоты, которые создают дети.
Нет, ее вполне устраивала нынешняя жизнь. Так зачем становиться мелкой пешкой в чужой игре? Подчиняться или приспосабливаться? А все пересуды ей по барабану.
И тем не менее…
Бывшие одноклассницы словно нарочно игнорировали ее успехи и наперебой рассказывали о своих респектабельных мужьях и умненьких детях. Адреналина в крови Зои поубавилось, как и решимости что-то доказать. Она погружалась в отчаянную безысходность, которой не знала последние пятнадцать лет.
