– Люсь, а Люсь?
– М-м?
– А как ты думаешь, Ван Со встретится с Хэ Су в следующей жизни?
– Кто? – удивилась Люся и открыла глаза.
Шесть тридцать утра. Самое время для зубодробительных имен.
– Ван Со, император Кванджона, – терпеливо пояснила Нина Петровна.
– А мы что, уже в Корее? Вроде бы ложились спать в Турции.
– Уже неделю в Корее, где ты витаешь?
Люся зевнула и побрела в душ.
Так у них давно повелось: днем Нина Петровна, одинокая пенсионерка, смотрела сериалы, а по вечерам Люся их слушала. В авторском пересказе сюжеты претерпевали дивные метаморфозы, и персонажи вели себя так, как того хотела Нина Петровна, а не сценаристы. Люся изрядно удивилась, когда в случайном разговоре выяснила, что Джейме Ланнистер из «Игры престолов» погиб вместе с сестрой Серсеей, а не отправился в странствия с Бриенной Тарт.
К цветистым повествованиям Люся относилась философски, как и к ужинам, которыми угощала ее соседка, и к завтракам тоже. Так бывает, когда селишься на одной лестничной клетке с одинокой домовихой. Если навязчивой заботы не избежать, проще всего расслабиться и получать удовольствие.
– Так чем забита твоя голова? – спросила Нина Петровна, наливая сок из апельсина и сельдерея в высокий стакан.
– Вы не хотите этого знать, – хмыкнула Люся, разглядывая сложную композицию из авокадо, семян льна, цельнозернового хлеба и креветок.
Она просто купит себе по дороге в контору жирный бургер и попросит секретаршу о большой чашке кофе.
Нина Петровна вот уже много лет не выходила из дома, хоть и оставалась подвижной и энергичной старушкой. «Сначала из-за сына моего непутевого, – объясняла она, – а потом привыкла».
Люся подозревала, что у соседки развилась полноценная фобия, и пыталась уговорить ее вызвать специалиста, но Нина Петровна стояла насмерть. Про сына словоохотливая старушка тоже молчала как партизан, но деньги у нее водились, и она лихо заказывала себе продукты, вещи и технику по интернету.
Собеседников, увы, доставка не привозила, вот Люся и оставалась единственной, с кем Нина Петровна поддерживала общение.
– Опять задумала какую-то пакость, – резюмировала старушка, приглядевшись к Люсе повнимательнее. – Что за вредная ты баба! И не надоело тебе с целым городом бодаться?
– Врагу не сдается наш гордый «Варяг», – продекламировала Люся и залпом, как водку, выдула сок.
Звякнул телефон – короткое сообщение: «Взяли». Анонимное, потому что сотрудникам правопорядка запрещалось напрямую, в обход начальства, передавать подобные сведения журналистам.
– Взяли! – Люся подпрыгнула и метнулась к трюмо, торопливо смывая яркий макияж и срывая с себя крупную бижутерию.
– К Лихову собралась, – догадалась Нина Петровна. – Опять будешь прикидываться приличным человеком. И как он только тебя терпит.
– Терпит, – торжествующе согласилась Люся, меняя мини-юбку с бесстыдной блузкой на скромное серое платье. – Дед-Дуб меня очень терпеливо терпит, долгих лет ему службы. Черт, где мои очки для походов в управление?
– Ты еще косы заплети!
– Некогда. – Люся цапнула с тарелки кусок хлеба, запихала его в рот, схватила кофр с аппаратурой, трость и, прихрамывая, поспешила в прихожую.
Около четырех месяцев назад неизвестный мальчишка наступил ей на лапу – откуда он только взялся так далеко от города, и нога теперь заживала неохотно, медленно.
– Все, Нина Петровна, я ушла, – крикнула она, уже аккуратно обувшись. – Буду скорее всего поздно, не ждите.
– Я, деточка, тебя всегда жду, – мягко отозвалась соседка.
Люся ничего не ответила, ей было сейчас не до нее.
Дед-Дуб, или Дмитрий Юрьевич Лихов, вот уже больше двадцати лет возглавлял отдел видовых преступлений в городской полиции. Люсю он действительно терпел, с трудом, правда, но на открытую конфронтацию не срывался. Был он человеком мудрым и понимал, что лучше худая дружба с главным редактором и собственником новостного интернет-портала «Город не спит», чем добрая ссора.
Все знали, что у Люси характер мстительный, злопамятный и мерзопакостный, а сбитых чиновников она воспринимает как звездочки на фюзеляже. Поэтому сотрудничал с ней Дед-Дуб с крайней осторожностью, всегда ожидая подвоха и не теряя бдительности. И правильно, в общем, делал.
Люся уже вторую неделю дергала рядовых сотрудников и щедро подкармливала их в ожидании новостей о поимке русалки. Полиция, как всегда, старалась напустить тумана, официально – чтобы не распространять панику. Люся по обыкновению этот туман старательно развеивала.
Именно ее портал первым написал, что в больницу доставлен мужчина в критическом состоянии с явными признаками истощения жизненных сил.
Читателям не нужно было объяснять, что это значит. Истории о том, как в квартирах находили изможденных покойников, рассказывали друг другу с детского сада. И еще читатели понимали: состояние пациента говорило о том, что русалка была молодая, жадная, неопытная, не умела вовремя остановиться. И что хуже всего – она найдет себе новую жертву в самое ближайшее время.
Ужас расплескался по интернет-страницам, посещаемость портала рванула вверх, а Дед-Дуб, с трудом сдерживая бешенство, сообщил, что объявлена операция «Перехват», полиция поднята по тревоге.
Люся нетерпеливо ожидала развязки.
Ее терзала навязчивая идея написать интервью с русалкой: на ее памяти такого еще никто не делал, потому что суеверные страхи были слишком велики. Люди боялись даже на пять минут остаться рядом с русалкой, хотя все исследования говорили о том, что нужно более недели плотного контакта, чтобы получить урон, несовместимый с жизнью.
Теперь главное было проникнуть в СИЗО до рассвета следующего дня, ибо всех умертвий казнили в первых лучах восходящего солнца.
Секретарша Деда-Дуба Верочка, сексуальная молодая ярилка, сегодня не пыталась прикрыть себя строгим костюмом, как обычно, и ее бюст слепил своим великолепием.
Она пыталась что-то сказать, но Люся не стала слушать. Быстро, насколько ей позволяла злополучная хромота, пересекла приемную, ворвалась в кабинет и остолбенела.
Не было раскидистого дерева, которое росло здесь годами и из-за которого Дед-Дуб и получил свое прозвище. Самого старика, впрочем, тоже не было, а за его столом сидел посторонний мужчина.
Сначала показалось – яг, эти всегда стремились в полицию или армию, но спустя мгновение Люся поняла, что перед ней марен, и это не предвещало ничего хорошего. Все марены, с которыми она встречалась, были корыстными и похотливыми козлами. Лучше секса для них были только бабки, а лучше бабок – секс.
