Агата
Рабочий день подходил к концу. Сегодня я очень устала. Прием пациентов длился двенадцать часов вместо привычных восьми. Олег Иванович – мой наставник, главврач частной клиники и по совместительству лучший хирург города мыл руки за ширмой, а я заканчивала заполнять документы, подклеивать анализы в карты. На столе зазвонил телефон врача.
– Агата, посмотри, кто звонит? – крикнул он.
– Владимир. Брат, – озвучила надпись, появившуюся на дисплее телефона.
Олег Иванович тут же появился из–за ширмы. Схватил телефон мокрыми руками, нервно пытался поднять кольцо на сенсорном экране.
– Агата, помоги, – раздраженно сунул его мне под нос.
Я быстро выполнила просьбу и уткнулась в бумаги. Любопытства мой наставник не любил. Я это сразу поняла, как только он взял меня к себе медсестрой. Да он меня, поэтому только и взял, что я не сплетничала с девочками в коридорах, а молча сидела и зубрила конспекты во время практики. Опытных и более грамотных медсестер в клиники полно, а он подошел ко мне три недели назад и не спрашивая произнес:
– Канаева, будешь со мной приемы пациентов вести.
А я и не думала отказываться. Рядом с такой величиной, как хирург Барсаев работать большая честь.
Конечно, в операционную мне допуск пока был закрыт, но я каждый день мечтала, что все двери для меня откроются. Я смогу стоять рядом, подавать инструменты, но главное учиться, а придет время, выучусь и смогу занять его место.
Доктор с кем-то резко разговаривал. Я не подслушивала, но обрывки фраз долетали до ушей.
– Ранен?! В сознании?.. Подвозите к запасному выходу! – нервно произнес он, утер лицо большой ладонью и взглянул на меня.
– Идем со мной, – скомандовал Олег Иванович, уже направляясь к двери. – Мне нужна твоя помощь, Канаева. Сейчас подвезут человека, которого нужно экстренно прооперировать. Никому ни слова, если не хочешь поставить крест на своей карьере, – таким тоном произнес он, что у меня мороз побежал по коже.
Я замотала, закивала головой, словно болванчик. От страха даже дышать стало трудно. Почему испугалась? Да понятно ведь, что тайные операции не проводят обычным людям. Я ведь отчетливо слышала «ранен». Кого к нам везут? И кто такой Владимир – брат. Вряд ли президент.
Я в любом случае могу поставить крест на своей профессии, если не возьму себя в руки, вон как они трясутся. Лишь бы из-за внеплановой операции я и вовсе не осталась без профессии, еще хуже будет, если меня посадят. Кто заступится за обычную медсестру? У Барсаев подвязки есть, он таким людям делал операции, что его золотым рукам поют дифирамбы наши политики и олигархи. Он может позволить себе смерть пациента, а я могу остаться крайней. Хотя понятно, что простая медсестра не может своими действиями навредить пациенту в операционной, максимум, что от меня потребуется подавать инструменты и следить за мониторами.
– Олег Иванович, вы еще не уходите? – спросила дежурная медсестра Марина, которая сидела на своем посту.
– Нет, я на срочную операцию. Позови мне Стаса. Никого больше не пускать во вторую операционную.
Стас – дежурный анестезиолог и близкий друг нашего главврача.
– Я вас поняла, Олег Иванович, – Марина не удивилась таким требованиям. Наверное, это не первая на их практике внештатка. Странным происходящее казалось только мне. За два с половиной месяца работы ничего подобного не замечала. Теперь вот и я вхожу в доверенный круг, только что-то радости по этому поводу не испытываю. Да я и вовсе, кроме страха ничего сейчас не испытываю.
Мама, лет десять назад работала вместе с Барсаевым в городской больнице, они уважительно относились друг к другу и продолжали поддерживать общение даже после того, как мама вышла замуж и уехала жить в другую страну. Я жила с бабушкой, которая была первым медиком в нашей династии. Теперь она на пенсии. Мама после переезда оставила медицину, новый муж ее всем обеспечивал, поэтому проходить долгий изматывающий путь, чтобы стать медиком в другой стране она не стала. Тем более у нее родился ребенок, она все свободное время посвящала моему младшему брату.
После школы я поступила в медучилище, потому что мне не хватило одного бала, чтобы попасть в университет. В следующем году обязательно буду поступать.
Олег Иванович мерил шагами узкое пространство коридора. Бил себя по карманам в надежде, что там осталась пачка сигарет. Меня он словно не замечал. Никогда раньше так хирург не переживал, будто знал этого человека лично.
«Кто этот Владимир?» – продолжала задаваться вопросом.
К зданию подъехал черный внедорожник. Резко остановился возле крыльца, я даже дернулась, отступив на шаг. Все происходило так быстро, что забыла о страхе. Я, как завороженная наблюдала за сценой, происходящей на моих глазах, словно попала в кадр криминального триллера. Водитель и еще двое мужчин выскочили из машины, открыли переднюю пассажирскую дверь. Я видела, что на сидении находится еще один мужчина. Голова откинута на подголовник, глаза закрыта.
– На каталку его, – крикнул Олег Иванович, кивнув мне, чтобы я подкатила ее к входу. Я взялась за ручки, но тут раздался голос, от которого меня в дрожь бросило.
– Я сам дойду, – он хромал и держался за правый бок. Как минимум получил два ранения. Неужели, Олег Иванович будет оперировать вслепую? Нужно ведь сделать снимки…
– Куда дойдешь, Герман? Сколько в тебе пуль? Радуйся, что еще от потери крови не умер! – не скрывая эмоций, очень жестко произнес глав. – Уложите его на каталку.
– Они помогут мне дойти, – продолжал настаивать раненный мужчина.
Вся одежда мужчины была пропитана кровью, к виду которой привыкла, но все равно пребывала в шоке. В шоке оттого, как он себя ел. От него исходила такая энергетика, что рядом с ним трудно было дышать. Он подчинял своей воле одним лишь тембром голоса. Я уверена, что силы ему не занимать. Олег Иванович прав, удивительно, что он еще жив, а еще удивительнее, что он в сознании.
– Ты на моей территории, будешь делать то, что я велю или проваливай отсюда. Ищи хирурга, который согласится тебя заштопать и не вызовет полицию, – Олег Ивановичу тоже не занимать силы в голосе. Он если разозлится, может в панику повергнуть одним взглядом любого доктора.
Выругавшись под нос, раненый мужчина уступил, позволил, чтобы его уложили на каталку. Я все это время не сводила с него взгляда. По виду лет тридцать пять, высокий и очень крепкий. Лицо по-мужски привлекательное, несмотря на то, что черты грубые. Небритость не помешала мне хорошо его рассмотреть. Ярко выражение скулы, квадратный подбородок, глаза большие и темные, брови хмуро сдвинуты над переносицей.
– Агата поднимайся в операционную, мы на лифте, – отдал приказ глав, будто только вспомнил обо мне.
