ГЛАВА ПЕРВАЯ
Уставшая от долгого наблюдения за балом герцогиня потопала затекшими ногами. За окном медленно разгоралась бледно-розовая заря. Имение тети находилось почти на границе с Бурминдией, и рассвет здесь наступал на несколько часов раньше, чем в столице Помаррии. Ужасно хотелось спать, но Генриетта сказала себе, что еще не время. Интересно же, чем все закончится.
Чтоб не заснуть, пошла по комнате, делая резкие наклоны из стороны в сторону и размахивая руками, разгоняя застоявшуюся кровь. Зеркало чуть поблескивало серебристой гладью, в которой отражался все тот же бальный зал, потихоньку заполнявшийся ничего не подозревавшими гостями и придворными, желающими продолжить торжество.
Им всем повезло, что племянник появился так вовремя и сумел оглушить зловещего мага! Но какова Эльза! Знать бы раньше, что она так относится к правящей семье да и к ней самой, лично сослала бы ее куда подальше! Хорошо, что все чувства приглушены магией и ей не обидно, а всего лишь слегка досадно. Все-таки замечательная это вещь – заклятье холодного сердца.
О своем горюющем супруге Генриетта не думала, будто его и вовсе не существовало. Мужское горе – что прилив моря, быстро схлынет после недолгого пребывания на суше, оставив за собой пену и грязь.
Под лучами еще слабого утреннего солнца рама старого зеркала завлекательно поблескивала, будто приглашая себя погладить.
Невольно усмехнувшись, герцогиня решила выполнить эту безмолвную просьбу и провела пальцами по неожиданно теплому металлу, касаясь рун наверху рамы. Под ее рукой руны засветились, и в зеркале вместо бального зала появилось чье-то мирно спящее лицо.
– Что это еще такое? – Генриетта отшатнулась, испугавшись. – Кто это?
Ответа не было. Она пристально всмотрелась в лицо. Это был молодой мужчина, красивый, с длинными ресницами, отбрасывающими тень на худые щеки. Отчего-то цвет его кожи был сероватым, возможно, из-за слабого света. Герцогиня отошла на пару шагов назад, и лицо отодвинулось ровно на такое же расстояние. Теперь было видно, что он спит на каком-то странном узком ложе, укрытый золототканым покрывалом.
По коже Генриетты пробежали ознобистые мурашки. Кто это такой? И почему его показывает это зеркало? Она опустилась в кресло, в котором провела всю ночь, внимательно вглядываясь в незнакомца. Спящий мужчина пугал ее, заставляя сердце мелко подрагивать. Догадки сменяли одна другую, и каждая была невероятнее предыдущей.
Решительно встав, герцогиня провела рукой по верхним рунам, и изображение исчезло. Она с облегчением вздохнула. Что перед ней было не мертвое тело, а просто крепко спящий человек, она чувствовала. Подозрение, что в таинственном исчезновении собственного мужа повинна сама Лауренсия, омрачала память покойной, и думать об этом было неприятно.
Но что же происходит во дворце? Зеркало молчало. Потрогав его так и этак, но ничего не добившись, Генриетта решила не тратить время попусту, а идти спать. Широко зевая, прошла в тетину спальню. С трудом стянула пышное, туго затянутое платье, вспоминая при этом свою заботливую камеристку и отчаянно жалея, что ее нет рядом. Постель для нее, конечно, никто приготовить не удосужился, и герцогиня упала на широкую кровать, даже не расправив ее.
Проснулась от легкого шороха, нервно вздрогнув. Сначала даже не поняла, где она, но быстро все осознала. На душе было покойно, никакие заботы не терзали, и она с благодарностью вспомнила свою предусмотрительную тетю, сделавшую ей столь щедрый подарок. Шорох повторился, и Генриетта громко спросила, приободряя себя собственным твердым голосом:
– Кто здесь?
Из соседней комнаты раздался дружный дуэт:
– Это мы!
Она вмиг узнала сестер Салливерн. Быстро вскочив, растерянно посмотрела по сторонам. Что ей надеть? Во вчерашнее платье она без посторонней помощи просто не влезет, да и не хотелось его надевать второй раз подряд. И белье стоило бы поменять, но у нее в этом доме ничего нет. Как же быть?
Дверь тихонько приоткрылась и в комнате появилась Алия. Увидев свою госпожу живой и невредимой, она облегченно захлюпала носом, простецки вытирая его рукавом.
– Вы живы! Какое счастье! А когда мне об этом сказали, я было не поверила!
Герцогиня поморщилась.
– Не нужно плакать, а уж использовать рукав не по назначению и вовсе не стоит.
От ее прохладного тона у камеристки тут же высохли глаза. Она деловито сообщила:
– Мы собрали почти все ваши вещи, ведь здесь у вас ничего нет.
Представив себе огромную гардеробную, что была у нее во дворце, Генриетта с ужасом посмотрела вокруг, оценивая не такое уж и большое помещение. Куда она денет совершенно ненужную ей гору вещей?
Расторопная Алия уже стояла подле нее с распахнутым халатом из плотного шелка в руках. Позволив надеть его на себя, герцогиня туго затянула пояс на талии и вышла из спальни. Будуар был весь завален огромными узлами из, как показалось герцогине, льняных простыней тончайшей выделки. Раньше бы ей это не понравилось, ведь простыни существуют, чтоб на них спать, а не таскать в них вещи, но сейчас такая бесхозяйственность ее совершенно не задела.
У дверей, как преданные фрейлины, скромно поджидали ее появления сестры Салливерн. Увидев ее, они присели в неглубоком книксене. Поздоровавшись, Генриетта обвела рукой лежащие вещи и хмуровато заметила:
– Зачем мне столько?
Сестры одновременно пожали плечами.
– Вопрос к вашей служанке. Это она укладывала одежду, мы только помогали. Но старье она не брала.
– Да, здесь только самое необходимое! – торопливо вмешалась Алия. – Я ничего из вашей старой одежды не взяла. Здесь только пошитые в последнее время вещи, даже еще ни разу не надеванные. Я их аккуратно разберу, их не будет видно. И не бойтесь, что кто-то разузнает, что в вашем гардеробе во дворце чего-то не хватает, герцог приказал закрыть ваши апартаменты и никому туда не входить. Да если кто и войдет, ничего не поймет, старая-то одежда вся там, а сколько ее было всего, никто, кроме меня, не знает.
Решив поверить ей на слово, герцогиня извинилась перед гостьями, позвонила в серебряный колокольчик и приказала появившейся служанке подать завтрак в трапезную. Затем с помощью камеристки привела себя в порядок, потратив на это всего-то какие-то пятнадцать минут. Выйдя из спальни, увидела сестер внимательно изучающими руны на раме зеркала.
Повернувшись к ней, они хором спросили:
– Вам, наверное, хочется узнать, чем закончился вчерашний бал?
И услышали в ответ:
– Конечно! Я не видела ничего с момента отправления сестры в монастырь.
– Вы не против этого? – осторожно поинтересовалась Беатрис.
– Жадность и предательство должны быть наказаны, – жестко ответила герцогиня. – Я была не права, постоянно защищая ее перед герцогом. Большая глупость с моей стороны.
