Понятие: мечта
– На чем мы вчера остановились? – мама опустилась на мягкое кресло и, поджав под себя ноги, взяла с полки книгу. Четыре пары любимых глаз уютно выглядывали из-под теплых одеялок, ожидая продолжения вечерней сказки. Но дверь открылась, и вошла Ника, самая старшая сестра.
– Мамочка, иди, отдыхай. Я им почитаю.
После продолжительного обнимания и пожеланий спокойной ночи, к особенной радости единственного мальчика в большой семье Малышевых, Ника взяла в руки книгу и начала читать.
Сегодня маленький принц рассказывал о своих путешествиях по планетам.
– Ночью, когда ты будешь смотреть на небо, ты увидишь мою звезду, ту, на которой я живу, на которой я смеюсь. И ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!
Ника закрыла книгу и оглядела малышей, уснувших под мягкий, убаюкивающий голос сестры. И только восьмилетний Ростислав пытливо вглядывался в чернеющее небо за окном.
– Ты чего не спишь?
– Значит маленький принц такой же, как мы?
– А кто вы?
– Космонавты.
Ростик сел и обернулся на десятки фотографий космонавтов над своей кроватью. Все они обрамляли самый большой портрет, с которого смотрели смеющиеся глаза Юрия Гагарина.
Урок подходил к концу, но и Ростя уже заканчивал дорисовывать свой новый межгалактический космолет. Екатерина Тимофеевна с грустью смотрела на Валю Кочубеева.
– Как можно во втором классе не знать, что от перемены мест слагаемых сумма не изменяется?!
– Я забыл.
– Садись на место. После уроков останешься.
Валя шел мимо парты, за которой сидел Ростик, и его глаза расширялись по мере приближения к его чудо-космолету.
– Ничего себе! Покажи!
Ростик развернул тетрадь. Екатерина Тимофеевна строго посмотрела на ребят.
– Ростислав! Ты чем там занимаешься?
Ростя неохотно поднялся, пытаясь понять ситуацию вокруг. Кочубеев быстро сел на свое место, но успел шепнуть, ехидно улыбаясь: «Пушкиным».
– Я Пушкиным занимаюсь, – неуверенно ответил Ростик.
– На уроке математики?!
Весь класс засмеялся, а Ростик показал Кочубееву за спиной угрожающий кулак.
На перемене, сидя на задней парте, Ростик и его лучший друг Эдик вели серьезный разговор.
– Я – командир корабля. Ты – бортинженер. Остается космонавт-исследователь. Без третьего экипаж не будет укомплектован.
Эдик и Ростик внимательно оглядывали класс. Нужен такой, чтобы навсегда, по-настоящему! Чтобы потом не сказал – я хочу быть бизнесменом.
Взгляд Эдика остановился на Марке Петрове.
– Давай Марка. Он отличник.
– Он блогером хочет быть.
– Тогда Головочева. У него дедушка профессор.
– За него дедушка полетит? У него даже по математике тройка.
В это время к ребятам неожиданно подсела Алена Мещерякова. Ростик, стеснительный с рождения, смотрел на нее настороженно.
– Ты чего? У нас тут важный разговор.
– Слышала я ваш разговор. А девочек в космос берут?
Ростислав от удивления чуть не поперхнулся.
– А Терешкова?! Савицкая! Кондакова! Ты знаешь, сколько женщин летало в космос? – с жаром заговорил он
– Сколько? – одновременно спросили Алена и Эдик.
– Шестьдесят четыре!
Несколько секунд все молчали, словно обдумывая эту огромную цифру. И тут Алена так резко прервала эту торжественную минуту, что Ростик аж вздрогнул.
– Тогда возьмите меня в свой экипаж. Я тоже буду космонавтом.
Мальчишки смотрели на нее с нескрываемым изумлением. Даже если бы двоечник Кочубеев сказал, что мечтает полететь в космос, это бы не вызвало столь ошеломляющий эффект. Алена, по мнению Ростика, могла быть актрисой, фотомоделью, королевой, но никак не космонавтом. Он посмотрел на Эдика и его открытый рот, громко сглотнул и выдавил: «Таких в космонавты не берут». Теперь пришло время Алены от возмущения открыть рот.
– Это почему?!
К тому времени Эдик пришел в себя и тоже вопросительно посмотрел на Ростислава.
– Ты видела, как в космосе работают? Нам в экипаж космонавт-исследователь нужен. А не артистка, которая целыми днями в зеркало смотрится.
– И все? Я могу целую неделю к зеркалу не подходить. Спорим? – и она протянула Ростику свою маленькую ручку с тоненьким браслетиком на запястье. – Но если я выигрываю, вы меня берете к себе.
– Ладно, – Ростик взял ее руку и кивнул Эдику, чтобы тот разбил, – если у тебя получится, то ты с нами.
Всю следующую неделю мальчишки не упускали Алену из виду ни на минуту. И это было радостно со всех сторон. Во-первых, теперь можно глазеть на Мещерякову официально, во-вторых, глядя на ее внешний вид, они чувствовали, что третий член экипажа найден, а в-третьих, было очень смешно смотреть на ошеломленных одноклассников и учителей, которые не понимали, что происходит с Аленой.
В конце недели прическа Мещеряковой была настолько далека от совершенства, что Екатерина Тимофеевна не выдержала.
– Алена, у тебя все в порядке?
– Да, все хорошо.
– А как дома? Мама, папа, у них все в порядке?
– Да, дома все хорошо.
– А почему тогда такие изменения? Раньше на твоей голове были удивительные косички…
– Екатерина Тимофеевна! И вы думаете, что красивая девочка должна стать или актрисой, или моделью?
– Что за глупости! Причем здесь красота? Фаина Раневская была великая актриса и совсем не красавица. Все дело в способностях и желании.
– Тогда я буду красивой женщиной-космонавтом!
Когда Алена гордо выходила из класса, счастливые Ростик и Эдик уже знали, что экипаж набран полностью.
Теперь оставалось привести в действие план, который для них составил Ростислав на ближайшие двадцать лет. Этим планом была огромнейшая толстая тетрадь, где на первых пяти страницах по пунктам было написано, что должен знать и уметь настоящий космонавт. А потом шло полное описание, как этого добиться, для каждого члена экипажа. Ростислав был серьезен, как никогда.
