Я в рюмке хреновухи утону,
Вторую закусив французской булкой.
Названия московских переулков
Меня зовут в волшебную страну.
В Спасоналивковском немного остограмлюсь,
И в Рюмине придётся повторить.
Слегка очухаюсь, потом отправлюсь,
Пешком, умерив прыть, бродить.
Лебяжий, Чистый, Мерзляковский,
Киряли Белый с Блоком там перед дуэлью.
Я осуждать, конечно, их не смею.
Однажды там шатался Маяковский.
Потом, чтоб не тянуть, проскакиваю быстро
Насквозь Николоворобьинский.
А из Столешникова прямо в Сандуновский,
Там пар костей не ломит мне московский.
И дальше Чудов, Лихов, Луков, Лыщиков,
Известные места московским сыщикам.
И кто ж такие Селиверстов, Лялин,
Где как-то проезжал товарищ Сталин.
Кисельные, Кисловские, Каретные
Давным-давно уже места заветные.
Тут рядом где-то Воронцово поле.
Мне в городе не хуже чем на воле,
Не сентименты это и не ерунда,
Где Огородная тоскует слобода.
Потом я в улицы попрусь из переулков,
Из разных живописных закоулков —
Ленивка, Знаменка, Воздвиженка, Солянка
Как будто по Москве идёт большая пьянка.
И по Варварке шастают купцы,
Усов покруче закрутив концы.
По Маросейке бегают евреи
Чтобы успеть куда-то поскорее.
Течёт куда-то сивый Сивцев Вражек,
Забитый тучей форменных фуражек,
И вовсе не солдат, а гимназистов
Таких под ранцами своими неказистых.
А по Волхонке скачут гимназистки,
Марксистки, монархистки, анархистки.
И я брожу везде и в вёдро и в ненастье.
Не гимназистка я, хоть и еврей отчасти.
А после, заверну в Петроверигский,
Я как-то там чуть было не постригся
В салоне, прямо скажем, красоты,
Чтоб снова полюбила меня ты.
Меня по тем местам всё кружит, кружит…
А может где-то там идёшь и ты…
Чудес там много можно обнаружить,
Хоть и знакомо всё до хрипоты.
