«Скорая» с отвратительным бередящим душу воем пролетела прямо по взлётной полосе и встала у борта самолёта. Он проводил её глазами и вздохнул – очевидно, в мире есть кто-то, кому хуже, чем ему, так что хватит себя жалеть. Надо получить багаж и идти навстречу судьбе.
Прилетев из Швейцарии в Берлин, а оттуда в Стамбул, он вдруг поймал себя на мысли, что у него совершенно не возникло ощущения родины, щемящего чувства возвращения домой блудного сына. Хотя до настоящего дома было ещё далеко: он был из эгейского региона Турции, из Мармариса, а его предки вообще были из Вана. Домой не торопился. Там его ожидало позорное бремя семейного обязательства, которое он вынужден был исполнить, чтобы прекратить кровную вражду, вспыхнувшую около года назад между его родовым кланом, занимавшимся скотоводством и земледелием, с их соседями и вечными конкурентами, и ещё с какими-то пришлыми чужаками – садоводами и рыбаками.
Турция словно ощетинилась на него копьями кипарисов и пиками минаретов, но он вздёрнул подбородок. Это была его земля, завоёванная ему его предками, и он снова сделает её своей. Скрыв глаза и чувства за чёрными очками, решил осесть в Стамбуле на недельку и устроить холостяцкие каникулы в стиле европейских денди: бары, кафе, бутики, рестораны, театры, антикварные лавки. К тому же, нужно было купить свадебный костюм, бутоньерку и докупить подарки домашним, потому что из Европы он привёз их совсем немного.
Устав бродить по рынкам и магазинам, решил в одном из них отдохнуть и выпить кофе. В маленьком свадебном салоне было так прохладно от работающих кондиционеров и так упоительно пахло кофе, что он решил здесь и задержаться.
В одну из кабинок две продавщицы и хозяйка то и дело подавали платья и фаты самых великолепных, романтичных и изысканных фасонов, но их тут же возвращали обратно. Он решил посмотреть на столь требовательную покупательницу, вальяжно развалился в велюровом кресле баклажанного цвета с чашкой кофе в руках и приготовился посмотреть шоу. Хозяйке милостиво кивнул, разрешив заниматься клиенткой, и она, поставив перед ним коробку шоколадных конфет с мандариново-ликёрной начинкой и, сделав книксен, как прилично воспитанная фрау, понеслась в другой конец салона за перчатками и бутоньерками. Таинственная покупательница, скрытая от глаз тяжёлой портьерой, гоняла персонал ещё несколько минут. Вконец измотанные продавщицы и хозяйка принесли ей извинения и отошли в дальний угол якобы посовещаться, что ещё предложить госпоже, достойное её красоты, а на самом деле – перемыть ей кости и перевести дух. И тут его ожидание было наконец вознаграждено.
Тонкая рука с бронзовым загаром осторожно отодвинула занавес. Изящная как серна стройная молодая женщина в свадебном платье, придерживая одной рукой закрученные в высокий пучок тёмно-медные волосы, выскользнула в холл свадебного салона. Оглянувшись на стоявших в дальнем углу продавщиц, она на цыпочках подошла к кофейному столику и стянула из коробки конфету, ничуть не смущаясь его присутствием. Положив её в рот, зажмурилась и облизнулась. Он замер и чуть подался вперёд. Она открыла глаза и положила в рот ещё конфету, хитро ему подмигнув. Оглянувшись на персонал, схватила ещё штуку, секунду подумала и схватила ещё одну второй рукой, при этом отпустив придерживаемый узел на затылке. Освободившиеся волосы огненной лавиной хлынули вниз, чуть ли не до пяток придирчивой сладкоежки. Он сглотнул и протянул руку, чтобы прикоснуться к мерцающей всполохами костра красоте, но она уже бежала на цыпочках обратно в кабинку в облаке золотистого сияния.
Оглянувшись на хозяйку и её подручных, всё ещё суливших будущей новобрачной что-то не совсем доброе, на носках проскользнул к ней в кабинку. Она оглянулась и молча уставилась на него. Потом механически закинула последнюю конфету в рот и облизнулась. Он отчаянно шагнул вперёд, притянул её за талию и коротко поцеловал в слегка оттопыренную нижнюю пухлую губу. И только в этот момент в его голове зажглась красная лампочка. «Безумец! Это не Европа, это Турция! Если она закричит – скандал неизбежен. Тут за такое и убить могут». Но она неожиданно ответила. Ответила жадно, страстно, словно в бой вступила. Он с силой обнял её и целовал уже глубоко и жарко, с тёмной горячей страстью, которую она в нём пробудила. Женщина была горячей и гибкой и упоительно пахла – розовым маслом, кофе и шоколадом. Этот шоколад на её губах сводил его с ума, как и её необычные волосы, в которые он запустил обе руки, притягивая её за голову, приближая к себе красивое лицо.
Внезапно всё закончилось. Они услышали шаги и голоса продавщиц. Она оттолкнула его. Он опомнился и быстро проскользнул в соседнюю кабинку, отделённую такой же тяжёлой баклажанной портьерой. Там едва перевёл дух, а потом дождался момента, когда девушки все сразу заглянули к ней, и метнулся обратно в кресло.
– Вот, госпожа! Вот то, что вы просили! – послышался голос хозяйки.
Из кабинки не донеслось ответа, но она явно переодевалась. Он решил досмотреть шоу и разжиться телефончиком, как какой-нибудь студент.
Через пару минут она вышла в холл в новом обличье. Платье было смелым и экстравагантным, на грани вульгарности. Облегающий белый лиф, расшитый узором из мелких незабудок, собран на левом плече огромным искусственным алым маком с чёрной сердцевиной. Через обнажённое второе плечо протянута тонкая чёрная лямочка. Талия перетянута тонким алым ремешком. Юбка в пол состояла из пяти слоёв белоснежного шифона, и каждый слой был короче нижнего на пять-семь сантиметров и оторочен тонкой чёрной тесьмой. Все эти слои собраны над левой ногой на уровне середины голени и заколоты таким же алым маком, как на плече, а из-под них виднелась нижняя алая сетка, отороченная широким чёрным кружевом.
Покупательница подбоченилась перед ним, задав немой вопрос. Он жестом и сморщенным носом показал неудовольствие. Она весело улыбнулась и что-то шепнула продавщицам. Они побежали к каким-то ящикам и принесли её на выбор несколько бутоньерок из белых искусственных цветов. Моментально выбрав, подошла к зеркалу, резко дёрнула мак на плече, отодрав от платья. Хозяйка ахнула. Клиентка спокойно взяла из рук одной продавщицы почти такой же мак, только белоснежный, с чёрной обстрочкой и чёрной бархатной сердцевиной, а из рук второй – булавку и прикрепила новое украшение к плечу.
Платье преобразилось. Теперь оно выглядело хотя и экстравагантно, но вполне элегантно. Белый мак сверху и алый снизу уравновешивали красно-чёрную отделку белого наряда. Он похлопал. Хозяйка и продавщицы присоединились к его одобрению. Она отвергла веер из белых перьев и скрылась в кабинке. Ей принесли туда длинную трёхслойную фату, повторяющую крой юбки платья, собранную на крошечную диадему с узором из бусин жемчуга и хрусталя, и длинные белые перчатки на резинке. Она вышла к нему во всём этом великолепии, заколов волосы шпильками и спрятав их под фату. Он произнёс то, чего от него, видимо, ждали: «Мадам! Я завидую вашему избраннику!». Хозяйка улыбнулась, девушки-продавщицы зарделись и захихикали, а она внезапно нахмурилась, как небо перед грозой, и быстро скрылась за занавеской, но вскоре вышла в голубых джинсах и белой тунике. Волосы остались в плену шпилек.
