– Джей! Пошли смотреть, как вылупляются мандарины!
– Ур, меня вторая мама не пускает. Говорит, что снова вся изгваздаюсь в мандариновом соке…
Да, это был убийственный аргумент, и не возразишь даже.
Дело в том, что мандарины начинают вылупляться после двенадцатой Желтой Луны. И собирают их до середины сезона Красной. К тому же собиральщикам надо иметь очень чувствительные, не загрубелые, как у взрослых, подошвы, чтобы вовремя почувствовать их вибрацию и не дёрнуться в сторону. Иначе фонтанирующие брызги сладкого фиолетового сока от стремительно выдирающегося из-под почвы наружу и взорвавшегося у тебя под ногами мандарина окатят посильнее старого корабельного брандспойта – и ты недели две будешь ходить с фиолетовой, мерцающей в бордовых сумерках Красной Луны серебристыми искорками, кожей. И все будут знать, что ты неуклюж и бестолков. И обзывать Фиолетовым Жиком. А всю одежду, придуманную, кстати, из верхнего обработанного слоя мандариновой кожуры, придётся выкидывать, так как после невольной окрасочной процедуры она в течении десяти-пятнадцати минут съёживается до размеров кукольной. Те, кто ходил за мандаринами без запасной одежды или не сумел стырить у родителей облегчённый ремонтный скафандр, зачастую прибегали домой нагишом. В боевой фиолетовой раскраске Жиков.
Меня голым видели всего один раз – когда мне было всего шесть лет…
Вторая мама у Джей совсем ещё девчонка. Подумаешь – всего на семь Осенних Ветров старше меня. И на восемь с половиной – Джей. Но уже важничает вовсю! Ещё бы – её Первая мама, бабушка Марго – наследственная Начальница репродукционного корабельного блока, куда входит и Проклятый Генетический Банк.
Сейчас бабушка Марго – Первая Жена дяди Влада, наследственного корабельного Штурмана. Кто такой Штурман, я пока не знаю, хотя и догадываюсь. Навигацию проходят в последнем, пятом классе, а я учусь в третьем.
В моём третьем-бис кроме меня учится ещё 9 мальчишек. Остальные 32 ученика – это девчонки. В третьем-прима ещё хуже – там всего семеро ребят на тридцать пять девчонок. В прошлые Осенние Ветра их было 11. И в их исчезновении в конце сезона Зелёной Луны Старшие женщины из Совета до сих пор винят Ингвара, моего отца…
Репродукцию и Генную биологию мы уже прошли. Ещё в Первый, самый длинный, сезон Трёхлуния. Именно тогда я и узнал, почему в посёлке населением триста шесть человек всего двадцать восемь мальчишек в возрасте от нуля до шестнадцати лет и пятеро взрослых мужчин… Курс нам рассказывала бабушка Марго. И всем приходилось его внимательно слушать. Всё равно – делать в это время больше и нечего. Ведь, кроме всего прочего, в этот первый календарный сезон, когда над головой висит пирамида из трёх Лун, особенно и не погуляешь. То возникает внезапная сверхионизация воздуха, такая, что потом долго не можешь ни к чему металлическому прикоснуться – искра пробивает, будь здоров! То локальное изменение гравитационного поля – и можно, случайно топнув ногою, взлететь метров на пятьдесят, а там – куда тебя ветер отнесёт; а может так прижать к поверхности, что, захоти позвать кого на помощь – не получится, только челюстные мышцы порвёшь в попытке открыть рот. То световая аберрация, неожиданно возникающая при необъяснимом образовании миниатюрных воздушных линз – тогда можно запросто потерять ориентацию, отойдя от порога дома метра на 3—4. А то просто – очень сильный ветер. Такой, что виднеющуюся в двух милях за посёлком Колонии махину Корабля визуально покачивает из стороны в сторону – и это не смотря на то, что он всегда в это время расчален канатами толщиной с ногу моего отца, наследственного Безопасника.
И именно с этого сезона начинается отсчёт нового пятисотсуточного периода под названием «Осенние Ветра». И в грядущие Осенние Ветра мне исполнится уже двенадцать. Вот так вот!
Отец мне недавно сказал, что в пересчёте на древний возрастной цикл мне уже полных шестнадцать лет. Я тогда спросил его – откуда такое непонятное слово «лет». Может, от сокращённого слова «летать»? Отец только пожал плечами и пробурчал, что никто уже и не знает этого. Просто остался такой термин в качестве удобной меры исчисления – вот и всё. Почему это удобной? По-моему, термин «Осенние Ветра» намного более благозвучен, понятен и просто – красив. А «лета»?.. Какая-то в них неправильность и непонятность – и больше ничего…
Джей всё же сбежала от своих матерей со мной и ещё тремя девочками-малявками из первого-бис. Набив рюкзаки старой одеждой и пакетами с сетками, мы рванули на дальнюю старую делянку, что в восьми милях от посёлка. Делянка была признана Советом женщин неперспективна, а потому – заброшена ещё три Осенних Ветра назад. Но я чувствовал, что именно на ней в этот раз будут вылупляться мандарины. Иначе зачем это молодым Жикам вот уже пятую Желтую Луну роится над ней. Издалека это роение выглядит небольшой грозовой тучкой грязно-синего цвета. Но грозовые тучи приходят намного позже – в самом конце сезона Красной Луны. И до них еще целых сто с небольшим суток. Я уже давно подозреваю, что взрослые особо не заморачиваются с расчётами – когда будут вылупляться мандарины. И это понятно – у них своих дел хватает. «Основных и важных», – как говорит мой отец перед очередным обходом посёлка и Корабля. А собирание мандаринов – это полностью прерогатива детей… Женщины же обустраивают свои дома, делая из пластиката какие-нибудь новые предметы мебели. А старьё перерабатывают в корабельном конвекторе – на нашей планете пластикат, даже специально облучённый – как на стены, пол и потолок поселковых домиков, живёт совсем недолго – каких-то два-три сезона Осенних Ветров. А про более мелкие вещи и говорить нечего.
Пришли на место поздновато – Жёлтая Луна уже прошла зенит. Но до Жёлтых сумерек, когда диск Луны, только лишь наполовину утопившись в горизонт, неспешно начинает ползти на восток, к точке своего восхода, оставалось ещё около десяти часов.
Жики при нашем приближении опустились пониже – они кажутся нам очень любопытными созданиями. К тому же они давно уже поняли – если на делянке появляются дети, то, рано или поздно, кто-то из них обязательно наступит не туда – и тогда сладкая пахучая мандариновая струя, окрасив незадачливого собирателя, даст и Жикам шанс искупаться в ней, не затрачивая на это собственных дополнительных усилий.
Один из Жиков сел мне на правое плечо, и, легонько щекоча моё ухо своими верхними тоненькими лапками с ладошками-присосками, начал извиваться своей нижней частью тельца – будто исполнял какой-то танец, издавая при этом звук, напоминающий гудение работающей портативной лазерной пилы: «Жии-жик-уу, жии-жик-уу…» Буквально через минуту после этого на мне уже сидело штук десять этих синих малюток, и их ритмичное «Жии-жик-уу» невольно заставило и меня начать покачивать бёдрами. Походка сразу же сделалась вихляющее-танцующей. Я на ходу скинул с ног сандалии и оглянулся. Джей была от меня в пяти шагах слева и тоже уже босая. Первоклашки, также облепленные Жиками, не спешили расставаться с обувью и неуклюже загребали сандалиями верхний, переливающийся оттенками серого, слой почвы.
