Сколько уже сказано, рассказано и поведено о любви? Сколько спето и сколько написано строк, в поисках одной правильной? Сколько стихов посвящено любовным страданиям и метаниям? Сколько снято мелодрам, показывающих всю боль и отчаяние влюбленных? Уже тошнит от этого. Уже не жалко. Никого не жалко. Ничего не вызывает жалости и сострадания. Противно смотреть и слушать слезы и сопли. И уже не веришь в эти мифические чувства. Ну ей-богу! Как можно так сильно любить другого человека? Как вообще можно кого-то любить, жертвуя собой любимым? Плачущие подружки в школе, увлекшиеся какими-то парнями, всегда во мне вызывали смешки. Видите ли – нет взаимности, а она уже и жить без него не может. Представляете, как смехотворно звучат подобные причитания? Тогда я сопереживала им. Думала, бедненькие, как сильно страдают, а эти козлы даже не смотрят в их сторону! Ну что ж такое? Как же им помочь? Я помню, как они рассказывали, что шептали ночью в открытую форточку смехотворные заклинания на возлюбленного, тем самым пытаясь приворожить его. Кто-то не брезговал и своей менструальной кровью, исполняя нелепые указания приворотов, напечатанных на дешевой, полупрозрачной бумаге, с соответствующим запахом, вклеенной в не менее дешевые книжонки. Даже тогда, прибывая в неразумном и диком пубертате, действия подруг казались мне диковатыми. Но что не сделаешь ради любви – вот, чем они оправдывали себя и свои поступки. Да, хорошо. Я пожимала плечами. Кто его знает, что бы творила я, окажись на их месте. Тогда, естественно, я так не думала. Тогда, живя под патронажем переходного возраста, мыслей поставить себя на место другого человека ко мне не наведывались. Сейчас-то порой приходиться отключать эмоциональный порыв послать очередного мудака на кукуеву гору, описывая его далеко путешествие этичным языком в деловой переписке, и просто подумать, а что же случилось? Почему этот человек, уже не мудак, а человек, поступил именно так? Может у него безвыходная ситуация и окажись я на его месте, мне пришлось бы поступить также, а потом выглядела таким же мудаком в глазах другого человека? Может я и сейчас выгляжу так, но к счастью, культура, находящаяся при смерти, но еще не подохшая, заставляет людей, и меня в том числе, отключать свои эмоции и по большей части молчать.
В мои 15–20 лет я не молчала. Наоборот, смело рассказывала всем обо всех, ничего не боясь. В мои 15–20 лет я сталкивалась с любовью только с точки зрения наблюдателя за чужими отношениями. Да нет, конечно, я не была затворницей, да и с внешностью все было в порядке. Просто ни один из парней не вызывал у меня желания делать на него приворот, брызгая из окна кровью. Я просто не любила.
В период моих 15–20 лет я практически перестала общаться с подругами и моими друзьями становились ребята. Подруги – это тяжело. Правда, тяжело. Кто скажет, что это не так, скорее всего мало знаком с женской дружбой и с тем, как это утомительно. Вот меня утомляли эти вечные стенания то по одному парню, то по другому. Я начала понимать, что либо любовь липовая, либо ее вовсе нет. Как можно любить одного, любить и любить, а потом встретить другого и полюбить его чуть ли не мгновенно, позабыв про первого? И главное тут же начать изнывать от того, что новый объект вожделения не смотрит, не пишет, не звонит и тому подобные претензии. Ну вы понимаете.
В общем, порядочно устав от того, что происходило с моими подругами, я, неосознанно, незапланированно, начала общаться с парнями. Вот они никогда не страдают. Хорошо, я не видела, чтобы они страдали тогда, в начале 2000х. Не могу сейчас судить обстановку среди 15-летних ребят. Тогда у них не было проблем с безответной любовью. Им нравились девчонки, они пытались встречаться. У кого-то получалось, кто-то совершал ошибки, кто-то наблюдал также, как и я. Но никто не страдал! Они ковырялись в мотоциклах и машинах, я сидела с ними и слушала, слушала и смотрела, мне было интереснее, чем «ах, Антон меня не любит, а я жизнь за него отдам». Мы вместе мастерили луки, стрелы и ножи. Потом ходили гулять и пробовали выпивать. Выбирали из компании самого здорового, который как нам казалось, больше всего походил хотя бы на 18-летнего и отправляли его в магазин, обустроенный в подвале какого-нибудь дома. Раньше продавали алкоголь. Честно, не знаю, насколько это было законно тогда, но мы проблем не знали. Я могла оказаться у знакомого дома, когда его родители опрометчиво укатили на дачу, оставив 17-летнему сыну квартиру, считая его ответственным мальчиком. И знаете что? Все напивались до состояния, когда можно пошевелить только бровью и шли заниматься сексом с тем, кто понравился или в кого влюбились в пьяном чаду. Я же тот человек, который на любой пьянке сидит всю ночь на кухне, поглощая остатки спиртного и философствует. Даже будучи пьяной, я не могла влюбиться.
Я закончила 9 классов так и не узнав, что такое любовь. Попробовала встречаться с парнем, который мне нравился. Чисто человеческая симпатия. Представляю, как нелепо со своей неуклюжей симпатией я бы выглядела в глазах подруг, помешанных на любви. Зато мои друзья поддерживали меня.
Мои отношения закончились быстро, я бы сказала, стремительно быстро – два месяца и все. Ну пропала симпатия, куда теперь деваться? Мне было не стыдно расставаться. Не стыдно потому, что я не говорила громких слов о вечной любви. Я не обещала ему быть с ним в горе и радости, здравии и болезни. Я не давала громких обещаний, что буду с ним, пока смерть не разлучит нас. Я не говорила ему, что люблю его. Поэтому, когда почувствовала, что больше не испытываю желания увидеться, подержаться за ручку и поулыбаться друг другу, когда я поняла, что стала пропускать его звонки, а желания перезвонить не возникало, я сообщила парню, что больше мы не будем держаться за ручку. Извини. Не знаю, злился ли он на меня, ненавидел ли или ему было все равно, но я считала, что поступаю честно и открыто по отношению к нему.
В тот момент никто из моих друзей не предложил мне упиться и уйти в туман, оплакивать рухнувшие отношения. Они просто спросили: как ты? Я сказала, что отлично. Их ответ был: «Класс. Отец Сереге подарил новую удочку, пойдешь на пруд?». Я пошла с ними на пруд, уже не помня даже имени того парня, к которому два месяца назад у меня была симпатия.
Потом я поступила в колледж. Первый семестр активно ничего не делала. Мне казалось, что колледж – это то же самое, что и школа, но первая же сессия убедила меня в обратном. После нее я активно взялась за ум, слегка превратившись в некую пародию ботаника. Почему пародию? Да потому что мне не приходилось ни черта не делать. Мне хотелось ни черта не делать, но в то же время получать за это 4 и 5. Да-да! Пятерки! Тройки мне были не нужны. Поэтому я регулярно посещала лекции и семинары, приходила домой, делала уроки и только потом шла гулять.
