Длинная резная стрелка на пыльном циферблате медленно подползла к полуночи. Вопреки моим ожиданиям, часы не издали бой, оповещающий о наступлении нового дня, и я благодарно прикрыла веки. Сегодня ни один звук не должен нарушить эту волшебную атмосферу. Даже наше дыхание. Даже размеренный стук наших сердец.
– Сегодня утром все будет по-другому. Ты готова к этому?
– Замолчи, пожалуйста.
Он поднял уголок рта. Я закатила глаза: как же он невыносим. И тем не менее, улыбнулась тоже. В глубоком синем мраке, разгоняемом лишь льющимся в открытое окно серебряным светом луны, его голубые глаза светились особенно ярко. Я знала, что сейчас, в этот самый миг, он счастлив, и видит бог, я была счастлива вдвойне. Оно разливалось внутри меня, искрилось, как игристое вино, это истинное неподдельное счастье, и, придвинувшись ближе, я коснулась кончиками пальцев его колючей щетины.
– Реми, – тихо позвала я, – неужели все это и правда происходит с нами?
Вероятно, он опешил от чрезмерной нежности в моем голосе. И, слегка приподняв голову с пуховой подушки, обвел мое лицо усмехающимся взглядом. Чёртов мерзавец.
– Не знаю. Ты мне скажи, – его пальцы настойчиво переплелись с моими под невесомой ситцевой простыней.
Прикосновение не отличалось особенной нежностью, как и все прикосновения до этого, но что-то тёплое и трепетное разлилось по всему моему телу, а после ярким румянцем выступило на щеках. Прочный мост, проложенный между нашими душами, заставлял меня чувствовать все на совершенно новом уровне, почти неземном, в то время как сам он оставался спокоен, абсолютно невозмутим. Конечно, это выводило меня из себя.
Но впереди была вся жизнь, чтобы к этому привыкнуть.
– Мне кажется, будто я попала в сказку, – поймав на себе его изучающий взгляд, я поджала губы. – С плохим началом и хорошим концом. И без прекрасного принца, конечно же.
Реми усмехнулся и закатил глаза.
– Так ты уже знаешь, каков будет конец? – он задал не тот вопрос, который я ждала. – Напомни-ка, что там нам напророчила твоя драгоценная тётушка? Что мы поубиваем друг друга в первую же неделю?
– Разве «и умерли они в один день» – это не хороший конец?
Мы улыбнулись друг другу – устало и вымученно. Тяжесть этого дня – всех дней – давила на наши плечи незримым грузом, делала веки тяжёлыми, как свинец. Утром нам понадобятся силы, а мы вымотались, эмоционально и физически. Нам нужен крепкий сон, просто необходим, и я так счастлива, что мы оба сошлись хотя бы в этом. Я поняла это, когда Реми сократил расстояние между нами и, поцеловав в висок, собственнически сгрёб меня в охапку. Расслабившись в его руках, почувствовав, как умиротворение растекается по всему моему телу, я улыбнулась и прошептала в сгиб его сильной руки:
– Какой ужас, завтра я снова увижу твоё лицо.
Хрипло рассмеявшись в мои спутанные волосы, Реми оставил еще один поцелуй на моем затылке.
– Спи уже, – пробормотал он едва слышно.
Вскоре его дыхание стало ровным и глубоким, и он, ни на секунду не ослабив хватку, уснул. Я закрыла глаза, стараясь дышать в такт с ним. Яркие образы того, что произойдёт уже утром, мгновенно наполнили сознание, отчего пульс участился, а сон наотрез отказывался приходить, несмотря на усталость. В самом деле, какая несправедливость! Это наша первая ночь в столь комфортных условиях, а я не могу сомкнуть глаз. Узор на стене начал раздражать меня уже через несколько минут. Я отчаянно боялась бросить взгляд в окно и увидеть полосу рассвета. Чуть сдвинувшись, я крепко зажмурилась и недовольно вздохнула. Как символично, ведь в тот день, когда мы были вынуждены впервые переночевать вместе, я тоже страдала бессонницей.
Вероятно, прошёл целый мучительный час, прежде чем мой организм перестал бороться с усталостью и поддался соблазнительному приглашению в объятия Морфея. Сны мне снились отрывистые и тревожные, и я часто просыпалась, чтобы, прижавшись ближе к Реми, снова провалиться в сладостное небытие. Внутренние часы уже вовсю твердили о том, что наступило утро, но наша временная обитель по-прежнему была погружена во мрак – не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться в этом. В какой-то момент тепло покинуло моё тело – Реми наверняка отвернулся, но стало так неуютно, будто я снова лежу на сырой земле, среди холода и мрака. Неохотно открыв глаза и несколько раз поморгав, отгоняя дремоту, я наткнулась на сплошную пелену мрака.
Тревога тотчас охватила моё яростно заколотившееся сердце. Как бы я ни старалась озираться по сторонам, тьма, поглотившая комнату, была почти непроглядной. Но что-то мелькнуло в ней, что-то до мурашек знакомое, и когда зрение наконец привыкло к отсутствию света, я смогла разглядеть всего в нескольких шагах от себя силуэт человека. Он смотрел на меня своими ясными голубыми глазами, смотрел и улыбался, пока я изо всех сил боролась со своими хаотичными чувствами. Это сон или реальность? Почему комната не кажется мне той, в которой мы уснули несколько часов назад? Здесь пахнет сыростью… знакомой сыростью.
Силуэт неспешно двинулся на меня. Первый порыв подорваться с места и нырнуть в безопасные объятия прервался отблеском металла в кромешной темноте. Человек подошёл ближе, остановился прямо у моих ног, и взгляд мой испуганно врезался в зажатый в его руке пистолет.
И прежде, чем я успела узнать место, в котором проснулась, прежде, чем успела хоть что-то вымолвить, холодное дуло коснулось моего виска. Имя, слетевшее с дрожащих губ, стало и молитвой моей, и проклятием.
– Реми?.. Что происходит? Где мы?
Лицо моё опалил чужой взгляд до боли знакомых глаз.
Глава 1. Холод и гостеприимство поместья Роузфилд
В последнее время я часто теряюсь в своих фантазиях. В фантазиях о будущем, где создаю самые невероятные и будоражащие сюжеты, и о прошлом, где исправляю ошибки и заполняю пробелы. Мои фантазии, обретшие небывалую силу, часто вырывают меня из цепких лап реальности и с обманчиво ласковой улыбкой уводят в придуманный мною несуществующий мир, где нет ни забот, ни боли, ни тоски. И я, влюблённый странник, часами блуждаю по этому миру, благоговейно разглядывая всё, что когда-либо создавало моё богатое на детали воображение. Но время от времени дорога, сотканная из мечтаний, приводит меня к перепутью. Тогда я остаюсь на стыке реального и выдуманного, не зная, куда следовать, как корабль в бескрайнем море, потерявший свой курс. Где мир настоящий, а где мир моих грёз?
Скоро грань окончательно сотрется, и я, как заблудшая душа, никогда не узнаю, каково это – обрести покой.
***
Дирлтон, Шотландия
5 июня
В Дирлтоне сегодня на редкость пасмурно. Шарлотт говорит, погода портится лишь в те редкие дни, когда я приезжаю, и теперь, складывая вещи в свой уикендер, я не забываю положить зонт. В конце концов, она ещё никогда не ошибалась.
